«Я так понимаю, ты решила делегировать разговор с отцом мне?»

 «А что, можно?»

 Еще вчера я переживала, что Лерой лезет в мою жизнь, а сейчас была бы безумно рада его разговору с Горским.

«Можно. Вот только я жить хочу, а твой отец в гневе страшен».

 «И что делать?»

«Выбирай: либо ты выходишь и сообщаешь отцу все сама, либо говорю я, но с пометкой, что ребенок мой и мы решили пожениться. Поверь, его эта новость обрадует!»

«Дурак! В этом случае он тебя убьет намного быстрее!»

«Проверим? Считаю до десяти!»

 Забыв о своём страхе, я вылетела из комнаты и практически бегом понеслась в гостиную. Мужчины сидели на диване и оживленно беседовали. Лерой держал телефон в руках, а заметив меня, широко улыбнулся и прошептал: – Семь.

– Я здесь, – вырвалось у меня неоправданно громко и резко.

 Горский тут же обернулся и внимательно взглянул на меня.

– Я смотрю, Париж идет тебе на пользу, – обозначил он. Еще бы! Разрумянившаяся от волнения, запыхавшаяся и улыбающаяся оттого, что опередила Лероя, я стояла перед Горским с телефоном в руках. – А мне Валера жаловался, что ты не ешь, не пьешь и не гуляешь. Ходишь, как тень, убиваясь по Черниговскому-младшему.

– Как видишь, уже нет! – ответил за меня Лерой, поскольку я медлила с ответом. А потом посмотрел на меня и одними губами добавил: – Восемь.

 Все внутри сжалось от переизбытка эмоций. Волнение и страх напрочь выбили из головы все слова, которые все утро я репетировала перед зеркалом.

 Горский встал и неспешно подошел ближе. Мы оба, казалось, не знали, как себя вести при встрече: вроде, и родные, а вроде как и нет. Мы настолько привыкли существовать порознь, что, находясь рядом, совершенно терялись в своих чувствах. Отец все же решил нарушить режим незнакомцев и рывком притянул меня к себе.

– Я скучал, – вполне искренне произнес он.– Как ты, моя девочка?

 Не отпуская меня, он вытянул руки и начал осматривать меня с ног до головы. Я не знала, что сказать, а потому просто смотрела на него и молчала. Где-то слева от меня раздался звук наигранного кашля. Лерой. Он с ухмылкой смотрел на меня и ждал.

– Девять.– Его губы опять перетянули все мое внимание на него. Нет, он не посмеет! Это же шутка?

Отец отпустил меня и, вложив мою влажную ладошку в свою, крепкую и немного шершавую, повел к угловому дивану, чтобы я села рядом с ним. Я оказалась в самом центре, между двух огней.

– Лерой сказал, что тебя что-то беспокоит. Я волновался. Расскажешь? –  Голос отца звучал ровно и спокойно. Когда волнуются, разве так говорят? Или он просто иначе не умеет? Интересно, каким голосом он заговорит, когда я скажу ему о ребенке? А если он вообще не захочет со мной говорить? Ну и ладно! Переживу. Как-то же жила без него восемнадцать лет. И вообще…

– Ксюша! – привлекая мое внимание, снова проговорил отец. Точно! Я должна была что-то сказать. Но Лерой меня опередил.

– Все, десять. Знаешь, Коль, тут такое дело… – оперативно начал он, но закончить предложение я ему не дала.

– Да! – громко выкрикнула с места. – У меня есть серьезный разговор. Настолько серьезный, что посторонние уши должны покинуть гостиную.

– Это я, что ли, посторонний? – в шутку удивился Лерой. – Да я почти родной!

 Он засмеялся, а Горский… а отец его поддержал. Вот же, спелись!

– Ладно, – немного остынув, сказал Лерой.– Я буду у себя. Если что… Короче, зовите.

 Он с кошачьей легкостью и грацией спрыгнул с дивана и удалился к себе. А я смогла выдохнуть: шутить с Горским дело заведомо проигрышное.

– Ну так что, дочка? Что ты хотела мне рассказать? –  Отец повернулся ко мне всем корпусом и внимательно изучал меня взглядом.