Наши с Габи немногочисленные знакомые думали, что из нас двоих сильнее я. Ведь это же я – доктор Мадди Либери. Та, которой нельзя не восхищаться, та, что сумела заново начать жить. А Габриэль – поэт и мечтатель, слегка взбалмошный и ленивый.

На самом деле все наоборот. Никто ничего не понял. Все эти годы Габриэль меня поддерживал.

Я увидела его издалека.

Поначалу просто какое-то цветное пятнышко на уже залитом солнцем пляже. Туристов было немного, слишком рано для них. Я насчитала человек с полсотни: несколько парочек, несколько семей, еще кто-то бегал трусцой, кто-то выгуливал собак.

Пошла к нему и Габриэля за собой потащила. С каждым метром пятнышко становилось все более отчетливым, цвет – все более определенным.

Шорты цвета индиго.

У меня по коже пробежали мурашки. Вот уже десять лет каждый раз, когда я оказывалась на песчаном или галечном пляже, огибала расстеленные полотенца, уворачивалась от летящих мячей и от брызг, стараясь не слышать смеха бегущих купаться детей, сердце все так же сжималось от боли. И я невольно провожала глазами мальчиков в слишком широких шортах для плавания, если шорты были синие. Десятки, сотни раз эта боль пронзала меня на пляжах Этрета, Довиля, Кобура или Онфлера.

Я отпустила руку Габриэля.

У мола несколько мускулистых парней и стройных девушек играли в волейбол. Играли отлично, мяч еще ни разу не упал.

Габриэль остался смотреть игру, я пошла дальше.

Теперь уже не мурашки бегали по моей коже, теперь в меня впивались отравленные жала.

Я прекрасно видела мальчика в шортах цвета индиго, хотя и со спины.

На вид ему было лет десять. Он расстелил полотенце рядом с маминым. Блондинка лет тридцати, тощая, ни груди, ни задницы.

Мысли в голове заметались, но я старалась себя образумить.

Да, я уже видела такие шорты на десятилетних мальчиках и еще не раз увижу. Однако голос в голове не умолкал.

Несомненно, в любом магазине можно купить шорты такого цвета, но увидеть их сегодня, в тот самый день, когда…

Я чуть не закричала.

Мальчик сел на полотенце, лица его я по-прежнему не видела, зато видны стали согнутые ноги в шортах…

Рисунок…

На ткани цвета индиго, на левой штанине.

Маленький белый кит.

Жала, впившиеся мне в сердце, превратились в клинки.

Точно такие же шорты носил Эстебан десять лет назад.

Какова была вероятность, что все совпадет именно здесь и сейчас? Я пыталась рассуждать трезво, чтобы не свалиться в открывшуюся передо мной пропасть. Я понимала, что сотни, а то и тысячи таких же шорт носят сотни или тысячи мальчиков.

Но здесь? И сегодня?

Габриэль до меня не дошел – наверное, продолжал любоваться волейболистками. Ну и пусть, не стану же я, разумная взрослая женщина, ревновать к сопливым девчонкам.

Даже лучше, что его нет рядом. Не придется объяснять, почему я хочу подойти поближе к этому мальчику и его маме, хочу – вот только ноги не держат.

Не надо, чтобы Габриэль заметил, как у меня подрагивают руки. Не надо, чтобы он видел, как меня заворожили растрепанные светлые волосы мальчишки, сидящего на полотенце, его тощие ноги, выпирающие позвонки.

Между нами уже меньше десяти метров, я слышала их разговор.

– Мама, пойдем купаться?

Мать не ответила. Молча раскрыла глянцевый журнал.

Дальше все было как при замедленной проекции. Мальчик, продолжая уговаривать маму, слегка повернул голову.

На меня он не глядел, меня для него все равно что и не было.

А я только его и видела.

Я узнавала каждую его черточку, его улыбку, блеск голубых глаз, линию, идущую от лба к подбородку, каждую ямочку, каждую ресничку – те же пропорции, то же выражение лица.

Это он!