– М-м… – равнодушно отозвалась девушка и отвернулась от меня. – Дочка у неё забавная. Ты скоро назад?

– Скоро, – ответил Рома и глянул на наручные часы. – Как только так сразу. Ну чего вы? Собрались?

– Да, конечно, – выпрямилась я, закончив застегивать молнию пуховика дочери. Старалась сделать всё максимально быстро – мне было неудобно доставлять хлопоты Петру Сергеевичу, а Роме так тем более.

– Тогда поехали, – бросил он и вышел на улицу первым, раскачивая на пальце ключи от автомобиля.

Мы с дочкой последовали за ним.

Ещё одна поездка с Ромой бок о бок – не уверена, что переживу и к концу этого далеко не прекрасного дня у меня не начнёт дёргаться левый глаз…

Мы сели обратно в машину Петра Сергеевича и поехали по улицам города. Я сидела сзади с Олей и украдкой поглядывала на Романа. Красивый он стал, возмужал. Ещё красивее, чем был мальчишкой. Неудивительно, что он не один – вокруг него и в школе девицы вились, а сейчас и подавно – молодой, крепкий, при статусе и образовании… Надеюсь, его судьба сложилась лучше моей. Надеюсь, он счастлив. Всё же в своём время Рома сделал для меня много хорошего, я это не забыла, конечно. Просто потом жизнь развела нас по разные стороны – так бывает, и с этим придётся смириться.

– Рома, – произнесла я его имя и сама отметила, что позвала его совсем как раньше, тем же тоном, словно мы не расставались. Такая вот жуткая иллюзия прошлого, она как будто ударила по мне, и я вдруг осеклась на полуслове.

Он слегка обернулся, ожидая, что я продолжу говорить – зачем-то же я его позвала. И мне показалось, что Рома дёрнулся при звуке своего имени из моих уст. Кажется, он помнит всё не хуже меня… Или мне так кажется.

– Мы не туда едем, – продолжила я.

– Как не туда? Я помню…

Его серые глаза встретились с моими в водительском зеркале. Что-то сегодня мы только и делаем, что общаемся через него. Хотя по мне – так лучше вообще бы никак.

Помню…

Так резануло это слово по сердцу. Но я понимала, что Роман вовсе не это имеет в виду, а путь к квартире моей умершей бабушке. Наверняка он хорошо помнит ещё расположение города, и не знает, что я там больше не живу.

– Дорогу помню, – пояснил он.

– Я там не живу, – ответила я и сориентировала куда ехать на наш с Олей новый адрес.

Роман довёз нас до подъезда, заглушил мотор и огляделся.

– Ну и райончик, – хмыкнул он. – Что ты здесь забыла, Катя? Квартира у твоей ба ведь в неплохом районе. А это что?

Твоей ба…

Он говорил так, словно не было всех этих лет, и это больно било по мне, вызывая непрошенные воспоминания, ком в горле и дрожь по рукам.

Лучше бы оставался таким же злым и далёким, как по пути до дома Петра Сергеевича, чем таким родным и чужим одновременно.

– Теперь я живу тут, – ответила я, не очень желая вдаваться в подробности.

– Ты продала квартиру бабушки и купила тут? Зачем? – отчего-то не унимался Роман.

Ему-то какая разница где живу я и моя дочь? О которой, впрочем, мне вскоре придётся ему признаться. Когда-нибудь.

– Продала, – ответила я. Всё равно Пётр ему расскажет, ведь он знает о ситуации с застройщиками, которые нас обманули, и ещё много-много людей. – Только эту квартиру я не покупала – мы с Олей её снимаем.

– Зачем?

– За надом, – огрызнулась я. – Любопытной Варваре на базаре нос оторвали.

Прямо сейчас сяду и выложу тебе всё, что происходило в моей жизни в то время, как тебе было на неё совершенно наплевать, Питерский! Делать мне больше нечего…

– Не хочешь мне говорить? – поднял он брови.

– Не хочу. Имею право.

– А снимаешь со стариканом? – спросил он, и мне захотелось дать ему леща.

– Давай не при ребёнке, Ром, – одёрнула я его.