По спине пробежал табун мурашек.

– Вон, – тихо сказал преподаватель.

– Что?

– Вон из моего класса.

Я немного опешила от такого заявления. Хотя нет, просто обалдела.

Так, вот теперь дела действительно были плохи. Что ж, придется идти до конца и рассказать все-таки слезливую историю о противной букашке, которая не давала мне возможности попасть на занятие.

– Профессор Бенинг, понимаете, – я состроила милейшую мордашку, на какую только была способна. Мама в стороне от моего воспитания не стояла и тоже кое-чему научила, пока папа не видел. – Меня внутрь Академии не пускал Бук.

– А почему не Святой Дух Братии Воинов? – резко спросил преподаватель.

– Э-э…, – прозвучал мой ответ.

– Вот и Э-эдите вон из класса, – передразнил меня Бенинг.

– Но…

– Ни слову не верю, – профессор с грохотом бросил книгу, что держал в руках, на стол. – Научитесь, юная леди, сначала правильно врать. А заодно и обретите смелость говорить правду в лицо, не боясь при этом понести наказания.  Сваливать свои проблемы на чужие плечи отвратительный поступок.

Я набрала побольше воздуха в легкие и уже хотела было продолжить оперативное промывание мозгов преподавателю. Как в наш спор вмешался неожиданный собеседник.

– Врет она все! – послышался писклявый голос.

Насекомое проскользнуло через открытую дверь и с тихим смехом проскочило у меня между ногами. Подбежав к профессорскому столу, букашка запрыгнула на столешницу. Быстро перебирая ножками с маленькими пальчиками, добралась до Бенинга, оставляя за собой вереницу липких склизких следов.

– Она врет, – повторил Бук тихим загадочным голосом.

Преподаватель брезгливо посмотрел на липкую дорожку на столе, а потом с еле скрываемым ужасом перевел глаза на учебник, где вольготно устроился насекомообразный лгун.

– Вот как?

Их что, тренируют одинаково говорить?!

– Да-да.

– Нет-нет, – сказала я и запоздало спохватилась. Недоставало еще этой букашечьей гадости набраться.

Бук бросил на меня хитрый взгляд и, кажется,  радостно ощерился.

– На самом деле это не я ей мешал попасть на занятие, – начал он свою повесть.

Я даже не старалась вставить и слово в его рассказ. И так понятно, что преподаватель мне не верит, а букашка сделает все, чтобы не возникло сомнений.

– Это все магистр Лиадор! – подпрыгнуло на месте насекомообразное. – Я сам видел, как этот извращенец пытался зажать Мирэн на входе Академии!

Что?!

У меня лицо будто расползлось по голове от удивления. Профессор же, посмотрев на меня, расценил эту реакцию несколько иначе.

Лицо его недовольно сморщилось, а глаза забегали по столешнице.

Я повернулась в сторону студентов и тут же залилась краской. Три десятка глаз с интересом смотрели на Бука и явно горели желанием услышать продолжение. Мне почему-то казалось, что они больше хотели бы узнать о том, как магистр добрался до меня и…

Я тряхнула головой, чтобы отогнать дурацкие мысли. Но выходило это из рук вон плохо. И перед глазами то и дело появлялись образы, страстно прижимающего меня к стене магистра.

Теперь я до конца недели не смогу согнать со своего лица краску.

– Даже так, – очнулся, наконец, от размышлений преподаватель.

 Бук активно закивал головой и тут же принялся красочно излагать, что он «видел». Да так живо и насыщенно, что мне захотелось подарить букашке самописное перо, фиксирующее за своим хозяином все разговоры. А потом порекомендовать Бука нескольким книжным издательствам, выпускающим пикантные истории.

– Хватит! – не оценил талант насекомого профессор. – Прекрати!

А вот мне захотелось услышать продолжение. Хоть главной героиней в этой истории была я, но у букашки действительно отлично получалось. Даже похлопать захотелось.