На самом деле, я в этот кабинет ещё ни разу не заходила и, была бы моя воля, не появлялась бы ещё столько же. Но справедливости ради нужно сказать, что мне всегда было интересно, какой он всё же – кабинет управляющего. Внутри было очень светло за счет большого окна и светлых обоев, напротив окна стоял рабочий стол, а чуть дальше, в середине кабинета, расположились два кожаных мини дивана друг напротив друга. Посередине между ними стоял стеклянный столик, на котором лежало много разных журналов. В углу, справа от рабочего стола, стоял большой цветок. Я не очень хорошо разбираюсь в цветах, но мне кажется, что это тот самый всем известный фикус. А с левой стороны на всю стену стоял стеллаж, набитый кучей папок. Что ж, тут очень даже уютненько, но всё равно кабинет как кабинет, который совсем ничем не отличается от обычных офисных кабинетов.

Полина Михайловна сидела за столом и изучала какие-то бумажки, а Азимов стоял у окна, спиной ко мне. Складывалось такое ощущение, что он задумался о чём-то важном, и как будто его сейчас с нами нет.

Я всё же присела на диванчик, повернувшись всем телом в сторону Полины Михайловны, и ждала, когда она закончит со своими бумагами и скажет уже, наконец-таки, зачем я тут вообще. И справедливости ради нужно сказать, что она не заставила себя долго ждать.

- Мария, у меня сейчас в руках ваша анкета, которую вы заполняли при трудоустройстве в «Океан». Тут написано, что вы не замужем и детей у вас нет. Скажите, пожалуйста, у вас на сегодняшний день, что-то поменялось?

-Нет… нет, – робко ответила я.

О чём она вообще? Она же слышала тогда наш разговор в кабинете, когда девчонки в очередной раз поднимали тему моей невинности. Как-то странно задавать вопрос о детях, зная, что я всё ещё девственница. А может, всё же она не слышала тот разговор в нашем кабинете, ну, или она могла не услышать ту часть, где разговор шел обо мне. А почему нет, вполне возможно. Но даже если это так, то я всё равно не пойму, причём тут моя личная жизнь?

- Ирина Петровна вам рассказала о решениях, которые мы приняли на собрании? – спросила Полина Михайловна.

- Да, она быстро, в двух словах, рассказала и ушла на обед, - сказала я.

- Тогда, полагаю, вы в курсе, что нам нужна временно личная ассистентка для Руслана Маратовича? – внимательный взгляд Полины Михайловны скользил по мне. Она будто оценивала, насколько я подхожу на эту роль.

- Да, она говорила об этом, – отвечаю и надеюсь, что она не хочет сказать о выборе меня на эту должность.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, боженька, пусть она сейчас не говорит, что это буду я. Я не хочу, не знаю почему, но я не хочу. Мне и так хорошо на своём рабочем месте, меня всё устраивает, но вот что-то мне подсказывает, что этот разговор не закончится для меня ничем хорошим.

- Я решила, что ваша кандидатура больше всех подходит на эту должность, - обрывает мои мысли Полина Михайловна.

Не успела я что-либо подумать и ответить, как неожиданно к нам разворачивается Азимов и абсолютно безразличным и скучающим тоном говорит Полине Михайловне:

- Она мне не подходит, пересмотри ещё раз всех и пришли мне человека в мой кабинет.

Он тут же, не обращая внимания на меня, пересекает кабинет и выходит. А я сижу, то открываю рот, то закрываю, находясь в таком шоковом состоянии, что никак не соберусь с мыслями и не могу ничего ответить. Что это вообще было? Он, конечно, мой работодатель и вправе сам выбирать себе личного ассистента, но я не могу понять, чем я заслужила такое хамское отношение. Или, может быть, он со всеми так?! Я даже и не удивлюсь, если это так, ведь у богатых свои причуды, они многое себе могут позволять в отношении таких простых людей, как я.