Осматривал её, почти не слушая, замечая, что грудь вываливается из декольте, ножки длинные, спрятаны в сапожки, явно не зимних, юбку не нашёл, настолько короткая, что из-под шубы не видна. Девушка не в моём вкусе, но на один раз сойдёт, раком поставлю, чтобы член не упал и опустошу яйца.

Это того стоило, хотя бы ради того, чтобы увидеть глаза Юлианы. Сколько в них злости, обиды, ревности, у самого кровь в венах забурлила. Она почти сломалась, недолго осталось до того дня, когда она придёт ко мне, в моих ногах валяться будет, потому что я так прикажу. Будет выполнять всё, что я только скажу, ведь будет считать меня своим хозяином.

Давно меня так не торкало, даже забыл эти ощущения, когда пробираешься сквозь колящие ветки, выслеживая добычу. И какой кайф испытываешь, когда жертва валяется на сырой земле, а ты ногой удерживаешь, пока она использует последние силы, чтобы выбраться. Однако всё, она твоя и только. Как после такой дикой охоты, делится своим трофеем?!

Самому уже не терпится завладеть ею, и одному богу известно, чего мне стоило сдержаться и не взять её на кухонном столе в скромной квартире. Но я не для этого начал игру, чтобы испортить всё на полпути. Её выходка только подняла ставки, раззадорила меня, раздразнила зверя внутри, обещая сделать победу ещё ярче.

– Арсений Львович, – вырывает из блуждающих мыслей голос Толи.

– Что такое? – устало спрашиваю, продолжая смотреть в пустоту.

– Владелец «Мерседеса-Бенца SLR Макларен» Федотов, – отвечает охранник, и я хмурюсь.

– Вячеслав Федотов? – уточняю, вспоминая молокососа за рулём той машины.

– Он самый, – утверждает Толя.

– А дети у него есть? – интересуюсь, продолжая хмуриться. – Вроде не было, – добавляю себе под нос.

– Ни семьи, ни детей, – подтверждает охранник, и я только сильнее напрягаюсь. – Состояние его оценивается в нескольких миллиардов, коллекционирует все виды Мерседесов…

– Да знаю я, – перебиваю, махнув рукой.

Что моя Юлиана делала в машине старого коллекционера-миллиардера? И кто тот мальчик, к которому она на шею так радостно прыгнула?

Перед тем, как уйти наконец спать, я приказываю Толе выяснить всё, что можно о Федотове и том пацане, который лапал мою куколку. Пустой огромный дом встречает привычным холодом и гробовой тишиной. Надо было, как Марат, переехать в городскую квартиру, а не жить в доме, где эхо своих шагов слышишь. Но жить там, где я баб трахаю, тоже не особо хочется.

Сегодня исключение сделал, но по гостиницам я не хожу, грязью потом польют, вся вода Невы не поможет отмыться. Мои юристы, конечно, работают хорошо, но всё равно. Мои проблемы с неконтролируемым гневом преследуют меня с юности, когда мы с мужиками были ещё пацанами и пришлось пройти огонь, воду и медные трубы.

И это я не преувеличиваю: один раз подожгли здание, где мы отсиживались, потом нашу тачку протаранили, и мы вылетели с моста в ледяную реку. Вот однажды и снесло башню после почти что смертельного удара по головушке, с тех пор я стараюсь вообще не нервничать. Но когда вижу своё имя на страницах жёлтой прессы, начинает звенеть колокол в башне. Не одно издательство расплатилось закрытием после подобных выходок. У меня есть деньги, и они решают всё, если знаешь, кому зелёными купюрами жопу подтереть.

Личная жизнь на то и личная, чтобы оставалась при тебе, но когда ты самый крупный автодилер в городе, «популярности» не избежать. А этим журналюгам только повод дай, как чайки на халявную рыбу прилетят, чтобы рейтинг своих жалких газетёнок поднять.

– Так, пора спать, Сеня, – говорю самому себе и сваливаюсь на кровать.