Испытывая жуткое разочарование, забрала с лавочки сумку и последовала в сторону дома.

– Вика! – спустя минуту Илья преградил мне путь. – Я осёл.

Он прикрывает глаза в попытке совладать со своими чувствами.

– Я всегда считал, что он недостоин тебя. В юности для него девчонки были как вещи. Не подошла одна, найдёт другую. Никогда не понимал, что ты в нём нашла, – запальчиво выдаёт давний знакомый. – Думаешь, сейчас в его жизни что-то изменилось?

Раньше была уверена в ответе на этот вопрос. Сейчас – нет.

Потёрла лицо руками. Мороз усиливался. Начинала замерзать.

– Ты замёрзла, – Илья зачем-то сжал кончики моих пальцев в своих. Стало теплее. Но этот физический контакт вызывал лишь одно желание – скорее его разорвать.

– Илья, – прячу руки в карманах пуховика, – если не можешь или не хочешь мне помочь, давай завершим этот диалог.

Котов смотрит на меня въедливо, словно пытаясь понять мои чувства. Или угадать, есть ли у него шанс. Но я не хотела его обнадёживать взамен на услугу.

Впрочем, должно быть, это глупо. Ведь мне больше не к кому обратиться. Насколько мерзким будет пофлиртовать с Котовым, намекнуть ему на возможное будущее, чтобы получить взамен желаемое?

Нет. Не могу так.

– Хочу!

Руки Ильи вновь оказываются на моих плечах, и мне неприятна эта его потребность всё время меня касаться. После стольких лет принадлежности одному мужчине его близость вызывает отторжение.

– Но насколько ты уверена, что Марату не стоит знать правду?

Вновь подкатывает дурнота. Слабость в мышцах такая, что мне даже не хватает сил убрать с себя руки Котова. Его вопрос эхом звучит в моей голове, пока я рассматриваю белоснежное покрывало на земле и елях.

Взгляд блуждает.

Илья зачем-то вновь и вновь повторяет моё имя. Но становится всё дальше и дальше. Белое превращается в чёрное. Неожиданно для себя падаю в пустоту.

– Вика!

Прихожу в себя в совершенно другом месте.

Испуганно разглядываю смутно знакомый салон автомобиля Котова. Голова всё ещё тяжёлая. Поясницу тянет. И больше страха я ощущаю лишь боль.

– Илья, отвези меня в больницу, – молю его, называя адрес женской консультации, куда встала на учёт.

В этот момент я поняла, что больше всего на свете опасаюсь выкидыша.

Мне нужен наш с Маратом ребёнок. Я хотела сохранить частичку той любви, в которую так исступлённо верила. И не была готова её потерять.

Боль в пояснице усиливалась. Я скрючилась на пассажирском кресле так, словно эта поза не даст малышу выбраться из моего тела.

В этот миг я так отчётливо представляла себе его борьбу за жизнь. Вопреки глупым поступкам его родителей. Их ссорам, крикам и натянутым нервам.

«Ох, малыш. Не оставляй меня», – повторяла как мантру из раза в раз.

Доехав до консультации, Илья, вытащив меня из автомобиля, подхватил на руки и понёс к моему врачу.

Кажется, мы устроили знатный переполох в клинике. Илья, наверное, кому-то заплатил, и меня приняли вне очереди.

Сидела в напряжении, пока врач проводила свои манипуляции. И расслабилась лишь тогда, когда заработал прибор УЗИ.

– Плод в порядке. Пока. Милочка, если не побережете себя, случится выкидыш. Вам всё же не шестнадцать лет, нужно иметь мозги, – выговаривает мне докторша.

Слова обидные, грубые, злые. Но я не обижаюсь. Наоборот. Злюсь на себя.

Пока прихожу в сознание, Котов рядом. Смотрю на него другими глазами.

Всё же не испугался. Не сбежал, узнав о беременности.

Впрочем, это ни о чём не говорит.

– Илья, мне нужно уехать в другой город. И я знаю, что по закону, даже если мы с Маратом разведёмся, ребёнка запишут на него. Ты можешь сделать так, чтобы Строев не числился отцом моего ребёнка?