Он оделся буквально за пару секунд. Джинсы, толстый вязаный свитер под горло. Хулиганская кожанка, ну, а что? Ведь весна! Сунул ноги в тонкие замшевые ботинки. Загремел ключами. Из комнаты вышла Каркуша.

            - Все-таки поедешь? – улыбнулась она.

            - Угу… - Артур деловито постучал по карманам и, выставив вперед указательный палец, скомандовал, - не забудь о пожизненном!

            - Так точно. Никакого, тебе, гуманизма…

            - Отправляйся спать, «гуманизм»! Я через час позвоню на домашний. Не дай бог, тебя не будет дома.

            - Эй! А вот это было обидно! Я же пообещала!

            Артур обернулся напоследок и, скривив губы в улыбке, пробормотал:

            - Ладно. Посмотрим, чего стоит твое слово. Пока!

            Тяжелая входная дверь открылась, выпуская мужчину в пропитанную сыростью черноту. В лицо ударил порыв совсем не по-весеннему холодного ветра. Спрятав лицо в высоком вороте куртки, Артур пробрался к машине и быстро ее обмел. Ехал долго. Несмотря на позднее время, поток машин не схлынул, еще и снегоуборочная техника выехала на дорогу, из-за чего в некоторых местах образовались длинные пробки. Добрался ближе к одиннадцати. Позвонил.

            - Артур?

            В голосе Стеллы звучало неприкрытое удивление. А еще… облегчение. Да, наверное, так.

            - Впустишь?

            - Да, конечно, проходи… Я работала.

            Артур стянул ботинки, повесил куртку в шкаф под ее растерянным взглядом и, кивнув в сторону гостиной, спросил:

            - Туда?

            - Да… Проходи, пожалуйста. Кофе хочешь? Или… выпить? У тебя ведь выходной завтра?

            - Нет, пить не хочу… Давай чай.

            Стелла кивнула, сгребла со стола какие-то бумаги, сунула их в портфель и шмыгнула в кухню.

            -  Я тебя отвлек от работы?

            - А? Да, нет. Я бы все равно уже скоро свернулась. Спать пора… Я стараюсь спать не меньше восьми часов. Это полезно для организма… - тараторила женщина, гремя посудой. А он просто на нее смотрел. Смотрел и удивлялся ее изменчивости. Каждый раз Стелла представала пред ним в каком-то новом образе. И вот сейчас – опять. Без привычного макияжа, с заправленными за уши прямыми льняными волосами и в строгих очках… она была такой красивой!

            Всю свою жизнь Артур ориентировался на слова. Его мало интересовало, как человек выглядит, во что он одет – все это для него не имело абсолютно никакого значения. А вот слова, фразы, интонации – были ему понятны. А со Стеллой он вдруг понял, что слова совершенно не обязательны. Что о ней ему гораздо больше расскажут совсем другие вещи. То безумное пальто… Туфли на высоких шпильках, опоясывающие тонкие щиколотки ремешками. Ее аромат. Дорогой, эксклюзивный… И в то же время какой-то домашний.

            - Я тут ватрушки испекла. Будешь? Вкусные… с творогом и изюмом.

            Вот… Она пахла ватрушками! От нее исходило… тепло, к которому ему каждый раз хотелось возвращаться.

            - Разве что только на завтрак. Если не выгонишь.

            Стелла медленно обернулась и покачала головой.

- Не выгоню, Артур. Ты же знаешь.

- Нет. Не знаю... На твоем месте, я бы указал мне на дверь.

            - Да? Почему?

            - Да потому, что вел себя как последняя задница. Извини.

            - Заметано…

            - Я скучал.

            - Я тоже… Поразительно, как быстро я привыкла к тому, что ты рядом.

            - Да.

            - Я…

            - Стелла… Брось эти чертовы чашки. Иди ко мне.

            Она влетела в его объятья, как тогда. В Париже. Коснулась губами его твердых губ, лизнула. Коротко тронула губами скулу, потянула вверх толстый свитер.