Он очень переживает, ему неудобно.

Нашёл о чём переживать.

– Не испортил – подхожу к нему ближе и беру за руку.

У него пальцы шершавые и чувствуются мозоли на ладонях, он же крутит колёса почти всё время. Присаживаюсь перед ним. Он настолько расстроился.

– Они же оттираются, отмою Дим, не переживай ты так – пытаюсь поддержать – и вообще пошли чай пить – сжимаю его пальцы.

– Прости – он старается выдернуть руку, словно ему неудобно, может неприятно.

Помню, как он дёрнулся, когда я прикоснулась к нему в больнице.

– Всё нормально, Дим – поднимаюсь на ноги.

– Идём – выдохнул и забрал пирожное.

На кухне расставляю чашки и наливаю чай. Пока Дима подъезжает к столу и всё время смотрит на пол. Наверное, новые полосы высматривает.

Открываю холодильник. Чем бы его угостить? Достаю печенье, сыр, конфеты.

Дима открывает коробочку с пирожным «Птичье молоко».

– Любишь суфле? – спрашиваю.

– Не очень, мать купила, пока в больнице был – сказал и осёкся, словно сказал что-то лишнее.

Стал немного хмурым. Это он так долго был в больнице?

– И поэтому ты решил скормить его мне? – решила немного его отвлечь.

– Если не любишь, можешь выбросить – ответил и отодвинулся от стола.

– Люблю – отвечаю и присаживаюсь, напротив.

Дима молча гипнотизирует чашку чая не решаясь взять в руки.

– Угощайся – предлагаю ему, делая глоток согревающего напитка.

– Спасибо, а то глаза слипаются уже – потянулся к чашке.

А ведь это всё из-за меня.

– Прости за бессонную ночь – решила извиниться.

– Да ладно, я за последнее время только и делал, что спал. Не переживай.

– Это ты про больницу? – решила уточнить.

Ведь на этой неделе я его здесь не видела. Сколько он там провел времени?

– Да – ответил коротко.

Неприятная для него тема?

– Может, расскажешь, что с тобою произошло? – решаюсь спросить.

Его брови полезли наверх. Он нервно сглотнул.

– Не думаю, что это тебя касается – моментально закрылся.

– Ладно, извини, больше не полезу с расспросами – пытаюсь разглядеть чаинки на дне чашки.

Немного неприятно от его резкости и обидно. Но он прав.

– Лин, мне просто вспоминать это не хочется – сказал хрипло.

Ему, наверное, вспоминать это неприятно, как я могла не подумать об этом.

– Прости, я не подумала – взяла его за руку, он дёрнулся, словно ему неудобно, и убрал руку.

– Ничего – потупил взгляд и сильно сморщился, потянувшись к ноге.

– Опять судорога?

Он кивнул в ответ и сильно сморщился.

Вспоминаю, что обещала не прикасаться, но ему нужно помочь.

– Давай помогу? – присаживаюсь перед ним.

Он не отвечает, только тихо стонет.

– Можно? Решила спросить.

Он кивнул наконец-то.

Прикасаюсь к его ноге. Чувствуется, мышцы свело сильнее, чем до этого и по всей ноге.

– Давай на диван, надо размять по всей длине – говорю ему и поднимаюсь.

Он сильнее сжимается, но с места не двигается.

Решаюсь и везу его в зал, он вроде бы не ругается, значит нормально всё.

Останавливаюсь перед диваном. Он смотрит на меня нерешительно. Я вообще представления не имею как он переберётся.

– Тебе помочь перебраться?

– Нет, я сам – резко.

У него довольно ловко получилось пересесть, только почему-то руки к груди прижал и сильно сморщился.

– Давай теперь я.

Помогаю ему лечь на подушку и выпрямить ноги. Снимаю тапочки с его ног. Сажусь на диван и укладываю его ноги себе на колени. Разминаю, начиная со стоп.

Чувствую его взгляд на себе.

– Зря стараешься, я всё равно ничего не чувствую – говорит.

– Зато мышцы чувствуют и вообще закрой глаза и попытайся расслабится.

Он улыбнулся и послушался.

Разминаю голень. Сведённые мышцы постепенно расслабляются. Выше колена массировать не рискну. Смотрю на Диму, а он заснул. Настолько расслабился? А говорит, не чувствует ничего. Врёт засранец.