После этого Регина попросила меня поменять замки в ее квартире и выкинуть на лестничную площадку его вещи.

Я все сделала, как она просила. Дома никого не было, видимо Женя был на работе. К вечеру он начал мне звонить, писать. Полный игнор злил его еще больше, но выключив телефон, я вздохнула с облегчением.

Когда подругу выписали с больницы, она была в ужасном состоянии. Худая, бледная и измотанная нервами. К ее выписке я забронировала нам места в санатории и как она только не упиралась, я силой повезла ее туда, предварительно заехав к ней за необходимыми вещами.

Две недели я пыталась привести ее в чувства. Под конец отпуска она похорошела, на лице появился румянец, и она перестала плакать, начала улыбаться и строить планы на будущее. Дома ее ждал еще один сюрприз. Перед нашим отъездом я наняла людей, для ремонта, перестановки и смены дизайна в ее квартире, чтобы ничего не напоминало о Женьке. Сама я не знала, как всё будет выглядеть. Процессом руководила моя мама. Двух недель не хватило, поэтому еще недельку мы пожили с подругой у меня. Мне удалось ее уговорить не заезжать домой. К счастью ей в голову не пришло съездить к себе, пока я отсутствовала. Ремонт обошелся мне в кругленькую сумму, я откладывала деньги на машину, но для подруги ничего не жалко. О каких деньгах могла идти речь, когда она погибала на глазах.

Увидев результат, мы обе ахнули. Регина не могла поверить, что пришла к себе домой. Потом долго обнимала, целовала меня, потом плакала и говорила, что я самая лучшая. В обмен пообещала не грустить. Ей давалось это нелегко, но удалось. Эта сильная девочка, смогла преодолеть всю боль, перешагнуть через обиду, но только иногда в минуты слабости позволяет себе оглянуться назад, но лишь на чуток, а потом обратно, носом к верху, гордой походкой в настоящее.

Женя все это время одолевал ее звонками, сообщениями, цветами и даже письмами. Ими был заполнен почтовый ящик. Он каялся и вымаливал ее прощение. Она держалась, как могла, а ведь так хотелось ему поверить, простить. Я поддерживала, держала ее в руках, а потом он исчез и все закончилось. И тогда она по-настоящему вздохнула с облегчением.

И вот, теперь я попала в западню. Западню любви, из которой так тяжело выбраться. Я молилась, чтобы эта боль поскорее прекратилась. Тогда я смогу вспоминать все с улыбкой и словами «вот я дурочкой была».

Проснулась от того, что голова просто раскалывалась и ужасно хотелось пить. Ненавижу это состояние. Добравшись до кухни, нашла в холодильнике апельсиновый сок. Осушив стакан до дна, и выпив анальгин, оглянулась по сторонам. Пустая бутылка коньяка, четыре стопки, закуска. Видимо мы продолжили веселье с девчонками из бара. Как оказались с ними у Регины, не помню. Это ж надо было так напиться.

В кухню вошла подруга, точнее сказать вползла:

– Пить хочу, умираю, башка болит. – после этого набора слов подала ей стакан с соком и таблетку от головы.

– Мы здесь не одни? – спросила я.

– Были. Девочки уехали под утро. Хорошие кстати девчата. Многое добьются в этой жизни. С их-то упертым характером. Мы и номерами обменялись. Ооой, – последнее Регина произнесла, схватившись за голову, – пойду, полежу.

– Давай, а я в магазин схожу, чего-нибудь остренького так хочется.

– Ага, – подруга мечтательно закатила глаза, – и на меня возьми. Кстати, ты не забыла – завтра в 6 вечера самолет. Успеешь собраться?

– Конечно. Завтра утром и начну.

– Значит сегодня, болеем, а завтра вперёд и с песней в новую жизнь.

Подмигнув подруге, я пошла, собираться в магазин.

Накупив много вкусностей и «лекарств», мы уселись перед телевизором. Начинался, какой-то фильм. День мы провели на «ура», несмотря на головную боль.