– В школе она учится, и восемнадцати ей нет. Пойдем?
– Подумай, насчет поступления, если надумаешь – звони.
Та-ак… а вот это мне совсем не нравится.
– Ты что, телефонами с ними обменялась?
– А что, запрещено?
Нормально. Та-ак…
– Стас, они просто интересовались насчёт того, учусь я в театральном или нет. Я сказала, что нет и не собираюсь. Ну и…
– Прости, я что-то перегнул. – сам от себя не ожидаю подобных слов. На другую бы вызверился не по-детски, а тут… Реал испугался, что этот прекрасный день закончится так тупо.
– И ты прости, я не подумала, что тебе может быть неприятно, что я…
– Мне не неприятно. Я просто боюсь за тебя, ты…
– Что я? – кажется удивлена.
– Ты…наивная. Чистая. Тебя легко обидеть.
Почему-то она сразу закрывается, опускает голову. Словно вспоминает что-то не хорошее… Или реально вспоминает?
– Сэл, я прав, да? Кто-то уже… обижал?
Мороз по коже от предчувствия. Если какой-то урод сделал ей больно, я…
– Расскажешь? Я его урою…
– Не надо. Не хочу об этом. Там… ничего страшного не было. Только…
– Что? Что он сделал? – сжимаю узкие плечики. Хрупкая такая, невесомая. Как такую не сломать?
– Не со мной. На Глеба напали.
– Уроды…
Чёрт, это тоже больно! Как можно напасть на… на инвалида, да, на слабого! На того, кто не может себя защитить никак! Твою ж…
– Коршун, ты с нами или вы сами? – подгребают Тор и Да Винчи.
– Мы сами, бро!
– Окей, мы с Тором у нас на районе еще затусим, а вы?
– А я пойду провожать вот эту куколку. А потом домой в люлю.
– Один? – Да Винчи просто гад! Я поднимаю брови. Какого?
– Сорян. Да! Там вам подписать надо договор. И гонорар получить. – подмигивает Данила.
– Гонорар? – Сэл удивляется.
– А как же? Ты, считай, сыграла роль. Так что…
Селена довольна. Мы идем к администратору, и нам действительно платят. Моя Синеглазка в шоке смотрит на две купюры по пять тысяч рублей, которые ей дали.
– Теперь можно кутить, да? – усмехаюсь, пряча свой гонорар, – Поехали куда-нибудь? Потанцуем?
Шучу, говорю специально чтобы посмотреть, как округлятся её прекрасные глаза.
– Мне нужно домой. Я Глебу обещала…
– А маме?
– У мамы сегодня ночная смена. – говорит и снова краской заливается.
Хм. Значит… мамы дома нет?
Глава 21
Говорю, что мамы нет дома и жутко краснею. Вдруг он подумает, что я специально это сказала? Ну, как… руководство к действию, что ли?
Ужас. Стыдно. Но и соврать почему—то не смогла.
Мне ведь все равно надо домой. Там Глеб. Я ему обещала. И вообще…
Но как же мне не хочется, чтобы заканчивался этот день!
Да, это лучшее свидание, которое у меня было! Да у меня ведь и не было настоящих, нормальных? То, что с Кириллом я не считаю. Забыла, как страшный сон. Да и нельзя это считать за свидания. С его стороны это было… неискренне. Лживо было и подло. Вот. Хотя он потом еще имел наглость заявлять, что я ему по-настоящему нравилась, но правила игры…
Придурок! Нельзя играть с живыми людьми! Нельзя!
Я так надеюсь, что Стас не играет.
– Селена, ты готова?
Я переоделась, но грим смывать не стала – глаза очень красиво подчеркнули, мне нравится. И нравится, как Коршун смотрит.
– Что? – улыбаюсь, потому что мне нравится его взгляд.
– Ты такая…
– Какая?
– Синеглазая… Глазастая… Лунная девочка. Кстати, почему Селена?
Ох уж этот вопрос! Не скрою, меня замучили!
– Ох… Это длинная история. – смеюсь, и он смеется тоже.
– Подозреваю, что никакой истории нет? Не в честь же Селены Гомес тебя назвали?
– Нет, в честь другой Селены. Была такая певица. Американо-мексиканская. Умерла совсем молодой. Её застрелили. Моя мама любила её песни. Они с папой познакомились, и танцевали под песню Селены.