– Да, конечно. Не волнуйся.
Улыбаюсь ему, он улыбается в ответ. Мы не одной волне, это так чувствуется! Неужели он думает обо мне то же, что и я о нем?
Что мне хорошо с ним, легко, весело, что меня бросает в дрожь рядом с ним, что, между нами, разряды, молнии… Что мне хочется, чтобы он меня обнял, поцеловал…
– Мутишь с ним?
– Что? – поворачиваюсь к незнакомой длинноногой девице, которая выше меня на голову.
– Спишь с Коршуном, спрашиваю?
От неожиданности впадаю в ступор, не знаю, что сказать.
– Что смотришь, тупая что ли? Трахаешься с ним, говорю?
– Я…я просто его знакомая. Вместе учимся. Ничего такого.
Почему-то бросает в краску от её мерзких, грязных слов. Я вся цвета клюквы, или малины. Не знаю, но понимаю, что сейчас я похожа на что-то очень яркое.
– Ничего такого, да? То-то ты с ним из трусов выпрыгиваешь, ага. Смотри, он такой. Одноразовый.
– В смысле?
– В смысле, что ему девочка нужна на раз, погулял – и свалил, «зачээсил» и пошёл искать новую жертву. Так что… на красивые слова не ведись.
Она отходит, а я стою как истукан.
Что это сейчас было?
Глава 17
Млин, так и знал, что прицепится Барон с рабочими вопросами по поводу гонок! Барон – один из организаторов полулегальных заездов. Или совсем нелегальных. Это не сильно опасно, но красиво. Гонки на моторах. Или просто красивые, выпендрёжные соревнования на искусственной трассе, с трамплинами, кучами грязи и жижи, водными препятствиями.
После таких заездов и сам как поросенок, и мотик такой, словно его в грязи искупали. Да часто так и выходит.
Барон предлагает пободаться послезавтра с заезжим молодцем, паренек из Северной столицы. Я совсем не против. Даже очень за.
Теперь у меня есть красивая девочка, и я должен её красиво гулять. Водить по ресторанам, по кино, по дискотекам, покупать красивые цветы, красивые подарочки. Все красивое для красивой. На это нужны финансы. Нет, у меня всё есть, но разве бывает лишнее?
Меня приятно греет мысль, которую я сам себе буквально пяти минут как озвучил. У меня есть красивая девочка!
Договариваюсь, бьем по рукам, поворачиваюсь, чтобы идти туда, где оставил Селену и вижу, что её там нет.
Нет у меня красивой девочки.
Стоп. Это мне совсем не нравится! Чёрт! Где?
Подбегаю на знакомый пятачок – тут мы стояли, тут я рассказывал ей про «Харлей». И где? Твою ж…
– Коршун? Потерял кого?
Вот же… голос этой заразы узнаю из сотни, с противной скрипучей хрипотцой – образ жизни усугубил природный тембр. Инна Бобылёва. Моя… даже не бывшая, так… проходящая мимо, скажем. Была мысль с ней замутить, но мысль была мутной, как и сама Инна. С ней крутили все, а я себя, как бы не на помойке нашёл. Узнал её послужной список и быстро слился, не доводя до горизонта. А Бобылка почему-то решила, что я разбил её сердечко, и начала преследовать. На все мои гонки приезжала, типа поболеть. Прилипчивая как инфлюэнца. Вирус, короче говоря.
– Я нашёл, Инн, не лезь, а?
– Нашё-ёл? Да? А она сказала, что он твоя одноклассница.
Та-ак… Значит, Бобылка разговаривала с Селеной.
– Да, прикинь, мы просто вместе учимся. И дружим. Отличная девчонка.
– Правда? Что ж она тебя бросила-то, отличная? Испугалась, что ты её кинешь и пошла на опережение?
– Что ты ей сказала? – меня охватывает ярость, хочется крушить все. Сейчас бы мотор поднял и хренакнул со всей дури об пол, чтобы колеса отлетели! Мотор, мотоцикл то есть. Или Бобылку…– Что?
– Правду, правду, и ничего кроме правды, Стас. Чао. Не найдешь свою зазнобушку – так я тут, я готовая!
Не нужна ты мне, овца, ни готовая, ни сырая, ни какая…
Чёрт… как же… куда она пропала? Она ведь… как она домой доберется? Да что ж за…