– Брендон, хватит! – вдруг резко закричала она. – Я не могу! Я не могу иметь детей, ты это слышишь?!

Резко наступившая тишина была равносильна самой ужасной пытке. Опустив глаза, девушка едва сдерживала поток бурных слёз.

– Ты… ты шутишь? – наконец послышался его недоверчивый голос.

– Такими вещами не шутят, Брендон, – горько произнесла она.

– Нет-нет-нет-нет! – запустив обе ладони в свои волосы, ошеломлённо завопил он. – Чёрт побери, но почему именно ты, Виктория?

Прозвучавший вопрос вконец разрушил её и без того шаткое самообладание. Закрыв лицо руками, она сквозь прерываемые рыдания начала невнятно бормотать:

– Я… я сама только вчера узнала об этом. Брендон, если бы ты только знал, как мне плохо… Когда я услышала, что мой шанс зачать ребёнка равняется одному из ста, я чуть не упала в обморок прямо на месте… Врач говорит, что слабая надежда всё же есть… или же мы просто можем усыновить ребёнка.

– Усыновить ребёнка?

Какой-то неведомый до того времени тон в его голосе заставил её поднять свой взгляд и встретиться с потемневшими зрачками Брендона. Именно слабые нотки презрения и предательства сейчас звучали в его голосе. В голосе, который она ошибочно приняла за сочувствующий.

– Ты что, предлагаешь усыновить чьего-то маргинального выродка? – вновь повторил он. – Я, уважаемый себя адвокат, должен вкалывать тут с утра до ночи, чтобы потом накормить чьего-нибудь выродка?! Ну уж нет, дорогая, мне нужны свои дети! Свои!

Таким она его ещё никогда не видела. Брендон вдруг предстал перед ней в другом свете: жадность, мелочность, зависть буквально пожирали его изнутри.

Не зная, что и сказать, девушка молча смотрела на покрасневшее от злости лицо.

– Или, может быть, ты хочешь, чтобы я трахал тебя день и ночь напролёт в утопической надежде, что ты, наконец, принесёшь в подоле? Но я тебе не какой-нибудь жеребец, целью которого является лишь оплодотворение больной кобылы. Да ты хоть представляешь, сколько я горбатился, чтобы достичь всего этого? – раскинув руки широко в стороны, спросил он.

Опустив тот факт, что её буквально сравняли с «больной кобылой», Виктория всё же убедила себя холодно улыбнуться в ответ. Нахлынувший минуту назад поток солёных слёз вдруг резко иссяк. Её тело трясло, но она из последних сил старалась не выдать своего состояния.

– Деньги – это ещё не главное в жизни. К тому же, ни ты, ни я не страдаем отсутствием средств для существования.

Но Брендон совсем потерял голову. Все его многодневные страдания и мечты грозились разрушиться в один момент, а этого он просто не мог перенести.

Да как она могла? И как он, идиот, мог полагаться на эту безмозглую надменную сучку, которая, разыграв перед ним целый спектакль, теперь стоит как ни в чём не бывало и нагло скалится ему в ответ?! Ну не мог же он, в конце концов, просить справку о её здоровье на первом свидании?! Хотя, видимо, теперь придётся делать это с новой женщиной.

– Мне этого мало! – внезапно проревел он. – Мне нужно больше. Намного больше! Или, может быть, ты скажешь, что и своему братцу тоже говоришь «Деньги – это не главное»? Ха, да вы семейка бывших ободранцев, просто душу самому дьяволу продали за такое богатство! Вы…

– Хватит! – резко оборвала его Виктория, с силой залепив ему обжигающую пощёчину. – Можешь хамить мне как угодно, но мою семью не тронь!

Остановившись у самых дверей, она вдруг вновь оглянулась. Там, в центре роскошного кабинета стоял её некогда «спасательный жилет» в куче лживости этого мира. Но вот сказочная иллюзия исчезла, и этот самый спасательный жилет вдруг неожиданно превратился в обычный кусок дерьма. Иронично улыбнувшись ему на прощание, она почти ласково произнесла: