Нелли только ехидно тянет улыбку так, чтобы я не увидела, как она рада свалившимся на меня проблемам. Но я прекрасно вижу, как довольные чертики прыгают в глазах моей бывшей медсестры.

Петра мой ответ не устраивает. И он не может передать его своему хозяину.

Мужчина нависает над столом, просит, объясняет, но до угроз еще не опустился.

- Скажите, Петр, а ведь мой муж купил клинику в браке. Это тоже не считается совместно нажитым имуществом?

Я легко улыбаюсь, пряча лицо за своими ладонями. Петр дипломатичен, но даже его нервы сейчас на пределе.

Что я еще вздумала сказать?! Неужели, я всерьез захочу отобрать у Макса клинику?

- Лия, я бы не рекомендовал вам заявлять встречные требования. Это очень глупо. Вы простой врач, а ваш муж - владелец крупного холдинга. Ни один суд не примет решения в вашу пользу, - шипит юрист моего мужа, и его голос дрожит от злости. - Мы, кажется, уже полчаса говорим, а вы меня так и не поняли?

Я убираю руки от лица, встаю и обхожу юриста стороной. Спокойно забираю из шкафа свою верхнюю одежду и сумочку. Бросаю последний взгляд на мой новенький кабинет, на мое рабочее место и мысленно прощаюсь…

- Скажите Левицкому, пусть подавится.

На этом я ухожу, а юрист открывает рот и бормочет едкий комплимент в мой адрес с нецензурной бранью.

- Стерва! Пигалица! - говорит он, вдоволь облив меня грязью.

Спешно выходит из кабинета и набирает номер своего хозяина, с довольной улыбкой рапортует: “Лия согласилась на наши условия. Позже наберу вас!”

- Да, я занят сейчас… Хорошо, - тяжело хрипит Макс, отключая входящий вызов.

В его машине на заднем сиденье сейчас горячо.

- Не останавливайся, прошу, - шепчет, глотая жадно воздух ртом.

Девушка снова не подпускала его к себе два дня, и Максим уже потерял терпение. Даже передумал разводиться. Но этот случай в клинике поставил решительную точку в его семейной жизни.

Он на грани, тысячи невидимых, любовных флюидов разливаются сейчас между двумя полуобнаженными телами. Юля сидит сверху на нем и двигается в такт музыке, эротично мурлыкающей в салоне. Левицкий держит ее талию и натягивает на свои бедра сильнее, заставляя их движения рождать внутри буду эмоций. Макс легко постанывает от удовольствия.

Внизу все невыносимо тянет от сладостного желания, но он сдерживается. Юля стонет, дрожит в его руках, впиваясь пальцами в мощные плечи.

- Ты теперь только мой, - шепчут ему пухлые губы, а он хватает их и подталкивает к себе.

Целует и двигает ее на своей плоти все быстрее…

****

Я выхожу из клиники, провожаемая недобрыми взглядами моих бывших коллег. По пути меня догоняет наш кадровик и тащит к себе в кабинет, практически волоком.

Марину Эдуардовну жутко трясет, она просит меня подписать документы “задним числом” и говорит, что мой муж ее просто уволит.

- Лиечка, ты же уходишь, тебе уже все равно! А мы-то остаемся! У нас семьи, пойми правильно, - мягко выдавливает она, умоляя меня подписать оставшиеся приказы.

Книжку мне уже передали. Я соглашаюсь. Бегло читаю, безвольно ставлю везде свою подпись. Царапаю число, не говорю Марине ни слова, когда она желает мне выпутаться и остаться на свободе.

Мне дико стыдно и абсолютно безразлично одновременно. Но щеки предательски краснеют, а глаза застилает слезами, когда я навсегда переступаю порог клиники.

Что меня дальше ожидает? И как закончится расследование смерти Вики?

Не думаю, что кто-то будет дотошно искать убийцу, если есть я и десять свидетелей, которые “все видели”.

Я иду на парковку, сажусь в свое авто и еду к мужу домой.

Максима здесь нет, и, по всему, явится он не скоро. Я захожу, быстро вытаскиваю свой чемодан, который в последний раз я доставала, когда мы с мужем брали с собой на отдых.