При этом я понимаю, что к самому Славе у меня нет абсолютно никаких чувств. Они умерли еще во время последнего года нашей семейной жизни. Четыре года после мы спокойно уживались, он мне не мешал, забирал детей, гулял с ними, изредка дарил подарки. Был неплохим отцом, за исключением последних трех лет. Я ненавижу его за них. За то, что Олег всё это время его ждал, за злость и обиду Паши, за то, как он с ним обошелся. Руки чешутся ворваться в квартиру и выбросить его подарки Олегу через окно.

Я зла за его длительное отсутствие и нежелание хотя бы извиниться. Он ведь заявился, как будто так и должно быть. И повел себя не как виноватый за длительное отсутствие отец, а как герой, нашедший в себе силы спасти человечество. Ждал, что к нему побегут. Частично дождался. Я помню этот триумф в его глазах, когда Олег подбежал, обнял. Он чувствовал себя победителем.

— Твои юристы ничего не сделают, — он усмехается. — На твой счет сегодня капнула сумма, с лихвой покрывающая сумму алиментов за прошедшие три года. Я ведь тоже не последний человек теперь.

Он вздыхает и трет лицо руками, запускает пальцы в волосы, будто поправляя их.

— Да и давай честно. У меня свой бизнес, множество знакомых в столице, а ты… моделька.

Он кривится, будто произнес ругательство. Я знаю, что ему не нравилось то, чем я стала заниматься, он не хотел никаких подработок и показов. Запрещал. Хотя я надеялась, что поймет. Как позже поняла — зря. Разводиться нам нужно было еще до контракта. Рвать с мясом. По живому.

— Знаешь, почему Паша тебя ненавидит? — выплевываю напоследок. — Потому что он все видел той ночью, — шиплю. — Он знает все до мельчайших подробностей и никогда тебя не простит.

Я отхожу на несколько шагов, чтобы полюбоваться потемневшим от злости лицом бывшего мужа. Вот они — эмоции. То, что вывело его из себя. То, что заставило злиться. Он делает шаг ко мне, но останавливается, глядя куда-то мимо.

— Сонь, — моих плеч касаются сильные руки, знакомый родной голос Ромы успокаивает. Я перестаю нервничать, но начинаю трястись, будто от жуткого холода.

— Доброй ночи, — прощается Слава. — Еще увидимся. Подумай о том, чтобы не препятствовать моим встречам с сыновьями.

Он уезжает, Рома о чем-то меня спрашивает, но я едва ли его слышу. Трясусь так, что челюсти стучат друг о друга, а руки не слушаются. Окоченели, хотя на улице тепло.

6. Глава 5

— Рассказывай по порядку, — требует Рома, когда нервозность немного спадает, и я могу нормально разговаривать.

После горячего чая и таких нужных мне сильных объятий я успокаиваюсь и теперь могу трезво мыслить. Я хотела уколоть Славу напоследок, а получилось, что вспомнила всё сама, пропустила через себя и разволновалась. Эмоционально меня, конечно, накрыло. Сейчас я понемногу восстанавливала свою стабильность, но вместе с ней внутри зарождалась и злость. Поверить не могу, что Слава решил мне угрожать! 

— Что рассказывать? — пожимаю плечами. — Он хочет видеться с детьми, я против.

— Ты тряслась вся, — устало трет переносицу, вздыхает и смотрит на меня неотрывно.

— Он мне угрожал. Посоветовал не препятствовать, потому что денег перечислил. Алименты, которые не платил.

Горько усмехаюсь и бросаю взгляд на пустую чашку. Не хотела Роме говорить, потому что у нас все неопределенно. Непонятно. До вчера все спокойно было и ясно. Я не лезу в его жизнь, а он в мою. Нам хватало периодических встреч и хорошего секса, а сейчас нет ни того, ни другого. Зато появляются проблемы, сомнения, я второй раз при нем растерянная и испуганная, а он меня успокаивает. До этого я никогда не была “проблемной”. Удобной, нежной, романтичной, на всё готовой — да, но не “проблемной”.