– Мммм, – стону я. – Боже, как вкусно! Какой кайф!

Первый кусок исчезает почти мгновенно, я машинально облизываю соус, оставшийся на пальцах, и внезапно ловлю на себе взгляд Димы. Незнакомый, потемневший, заставляющий меня насторожиться.

– Что? – с вызовом спрашиваю я. – Манеры мои не нравятся?

– Ага, – весело говорит Дима, и из его темно-серых глаз исчезает то странное выражение, которое там только что было. – Манеры ни к черту. Правда что ли тебя во французский пансион отправить?

– Но я не хочу, – растерянно говорю я. – Дим! Пожалуйста! Я не хочу…

– Лен, успокойся, – властно перебивает он. – Это просто шутка. Обещаю: ты туда не поедешь.

– Спасибо, – облегченно улыбаюсь я.

– Не буду же я тебя насильно туда отправлять, – пожимает он широкими плечами.

«А замуж меня выдавать насильно, значит, можно», – думаю я, но предусмотрительно оставляю эти мысли при себе.

После ужина я говорю Диме, что нам нужны продукты, чтобы не питаться одной пиццей. Дима приносит ноутбук и открывает какой-то сайт, похожий на онлайн-супермаркет.

– Вот тут смотри и кидай в корзину все, что надо, – говорит он. – Обеды и ужины будем из ресторанов заказывать, так что возьми, что тебе еще надо, кроме этого. Йогурт там или фрукты. Не знаю, что ты ешь.

Я хочу обиженно возразить, что вообще-то можно и без ресторанов обойтись, потому что я умею готовить и хорошо это делаю, но потом решаю, что это будет похоже на хвастовство, и просто молча складываю в корзину все, что мне понадобится.

Дима не глядя это все оплачивает, а потом небрежно бросает мне через плечо:

– Ночью привезут, я приму доставку. А тебе пора ложиться спать.

– С ума сошел? Еще рано!

– Ты после больницы, – жестко говорит он таким тоном, что становится ясно: возражения здесь не принимаются. – Так что марш в кровать.

– Я тебе что, ребенок, так со мной разговаривать? – возмущаюсь я.

Дима поворачивает голову и лениво проходится по мне взглядом. На губах появляется дразнящая усмешка.

– Ну нет, на ребенка ты совсем не похожа. Я успел заценить, что ты выросла.

Сначала я не понимаю, про что он, а потом вдруг перед глазами вспыхивает та сцена в ванной, и меня с ног до головы окатывает таким адским смущением, что я вся заливаюсь краской.

Даже ответить ничего не получается, поэтому я просто молча ухожу в зал, раскладываю там диван и стелю себе постель. Поколебавшись, достаю еще один комплект постельного белья и еще одно одеяло с подушкой. Надеваю наволочку, пододеяльник, бросаю это все вместе с простыней на кресло, возвращаюсь на кухню и сообщаю Диме, стараясь не смотреть на него.

– Постельное в комнате, матрас можешь взять на антресолях. Он жутко старый, но больше ничего нет.

– Мне хватит. Спасибо.

– Ну, я тогда пошла спать? – неуверенно спрашиваю я.

– Ага, давай, – он не отрывается от ноутбука, на котором я вижу таблицы с циферками. – Спокойной ночи.

– А ты? Не пойдешь? – неожиданно робко спрашиваю я.

– Я потом. Мне еще поработать надо. И доставку встретить. Иди.

Я иду в ванную чистить зубы, и меня одолевают смешанные чувства: смесь облегчения от того, что мне не надо будет смущаться, засыпая в одной комнате с Димой, и странного сожаления, что я не увижу, как он возвращается из душа и залезает под одеяло.

Я иду в зал, закрываю дверь, чтобы мне не мешал доносящийся с кухни стук клавиш, переодеваюсь в пижаму и ложусь. После больничных условий родной диван кажется просто раем, и я почти мгновенно засыпаю. Просыпаюсь только утром от того, что на лицо мне падает теплый солнечный луч. Я сначала пытаюсь от него спрятаться, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, но потом сдаюсь и сонно приоткрываю глаза.