— Моя подружка Маша, с которой я дружу ещё со времён универа, когда-то сто лет назад принесла в общежитие журнал со статьей о том, как правильно выбрать отличного любовника. — Я замолчала, присматриваясь к реакции Глеба, отпила вина.

Он заинтересовано подался вперёд, лукаво блеснув глазами.

— Вот в статье и говорилось про то, что в первую очередь надо обратить внимание на нос, размер ноги и пальцы. Чем крупнее всё, тем лучше мужчина в постели.

Глеб побарабанил по спинке носа пальцами, сдерживая улыбку.

— И как на практике оказалось?

— Да чёрт его знает, — я принялась крутить в руках бокал, мне как-то резко стало неловко из-за своей глупости. Но отступать было некуда, и я решительно заявила: — С практикой не очень сложилось. Маша сразу после окончания университета за своего парня замуж вышла, я — чуть позже. Поэтому так наши познания и остались в теории.

Глеб, уже не сдерживаясь, засмеялся, покачал головой, как будто не верил в то, что я несу такую ерунду. А я решила, что поздно уже прикидываться. Что выросло, то выросло.

— Марта-Марта… — Глеб отвлёкся на телефон, который лежал с краю стола и вибрировал. — Извини, я отвечу Анне Ивановне.

Я кивнула.

— Да. Буду поздно. Завтра никаких планов нет. Спасибо. Отдыхайте, — и он закончил разговор.

А я совсем забыла, что у него дома ребёнок. И, судя по всему, наш вечер ограничится вечером, на продолжение не приходится рассчитывать. И сама с себя удивилась. А я рассчитывала? Скорее да, чем нет. Глеб мне нравился, но обдумать эту сложную мысль я не успела.

— А почему Марта? В честь кого-то назвали?

Меня на самом деле часто спрашивали, откуда такое редкое имя. И я ещё в школе сочинила историю, что папа хотел назвать меня Марфой в честь своей бабушки, а маме это имя не нравилось. Вот они и договорились на редкое и красивое имя — Марта. Игнату я тоже рассказывала эту байку, в которую со временем стала верить сама. Но Глебу почему-то не захотелось врать.

— Маме было всё равно, как меня назвать. Папа не принимал в этом никакого участия. Поэтому в ЗАГСе пришлось срочно что-то придумывать. Родилась я первого марта, вот и стала Мартой.

Глеб вопросительно посмотрел на меня, очевидно, ожидая продолжения. Но мне не хотелось превращать вечер в минорные воспоминания о своем житье-бытье, поэтому я улыбнулась и потянулась за бокалом. Мужчина понял всё верно и свернул беседу в другое русло.

— У тебя был день рождения недавно? Я и не знал.

— Я не праздную его. Уже четыре года, — как-то так незаметно для меня вышло, что любая затронутая тема вела к печальному исходу. Или у меня вся жизнь выходила печальная? Не хотелось портить настроение, но и увиливать не хотелось. — В универе я подружилась с Машей. У неё тоже день рождения первого марта. Мы ещё смеялись, что Мара и Маша, в один день и год рождённые, не могут не быть родственниками. Да и дружили мы крепко, почти сестры. Дни рождения вместе праздновали. А потом Маша пропала. На отдыхе в Турции. Колька, её муж, года два побился в поисках, потом сдался. В том году женился второй раз. А я не могу праздновать день рождения, мне всё кажется, то Маша жива и с ней всё хорошо.

Глеб молча протянул через стол раскрытую ладонь. Я вложила в неё свою руку. Этот жест молчаливой поддержки для меня значил гораздо больше, чем многословные речи почти-бывшего мужа.

Сравнение Глеба с Игнатом меня утомляло, но выключить эту функцию в голове никак не получалось. Всё-таки мы с ним прожили вместе не год и даже не пять. Хотя дело не в количестве лет, а в качестве. Мы слишком тесно были спаяны, слишком мало у меня было своего: своего мнения, своего времени, своих друзей и интересов. Всё у нас с Игнатом было общее, ну и ещё что-то было его личное. Моего же личного не было ничего. Даже трусов, потому что большую часть жизни муж зарабатывал намного больше меня, а я сидела у него на шее.