— Она вас, что ли, развела?

— Я сейчас расскажу, как мы познакомились, и ты поймёшь, что нам изначально было не по пути.

— Ну-ну, — в ванной запахло химией, Ксюша принялась смешивать в плошечке краску, которая с каждым добавлением компонентов становилась всё синее.

— Я точно буду русая с шоколадом?

— Точно-точно, шоколадная с золотом, — угукнула соседка.

— Ну так вот: Русик меня сбил на машине.

— О как! Да ты фартовая, как я посмотрю, — приступая к покраске, отозвалась Ксюша.

— Не то слово. Я решила перебежать дорогу в неположенном месте, до светофора лень было идти. Дорога трехполосная в каждую сторону. Вот пять полос я перескочила, а на последней встретилась с капотом автомобиля. Лежу я, значит, сбитая и понимаю, что пакет порвался и апельсины, которые я несла, рассыпались по дороге. Потом думаю, а чего я лежу, надо бежать. Подскочила и бегом. А он мне вслед: «Стой! Стой!». Я думаю, денег сейчас требовать будет за вмятину на капоте, а у меня денег нет. Я быстрее побежала. Ну, мне так казалось, что быстрее. На самом деле медленно я ползла. Сотрясение было сильное. И больше всего я жалела об апельсинах. Руслан меня догнал и в машину затолкал. Скорую вызвал, меня увезли в больницу. А Руслан мне потом апельсины таскал.

— Очень романтично. Так и почему разошлись?

— Потому что он нормальный, адекватный, очень умный парень. А я дорогу шестиполосную перебегала. Дура с апельсинами. Это я потом немного поумнела.

— Да?

— А что, нет?

— Я же только со стороны сужу. Но у тебя что муж, что любовник… прости господи.

Я только вздохнула.

— Алексея по ошибке занесло. А Игнат… А Игнат был моей большой любовью. Мы на свадьбе Маши с Колькой по-новому встретились. Я такая вся красивая, что он меня и не узнал. Подкатил, шутки шутил, танцевать всё звал. А я нос воротила, но танцевать с ним ходила. А на утро проснулась у него под боком. У Игната квартира на Фонтанке была. Выкупленная коммуналка. Отец купил сыновьям и поделил: половина Игнату, половина — брату. Летом там жить вообще невозможно: «Экскурсии по рекам и каналам», «Повернитесь налево, теперь направо. Перед вами памятник архитектуры, за вами памятник архитектуры, по бокам тоже памятники архитектуры». И так целыми сутками. Даже сквозь закрытые окна голоса просачивались. Вот мы у него и жили. Как-то быстро всё получилось. Я диплом получила. Устроилась работать в интернат за копейки. А Игнат хорошо зарабатывал. Квартира своя, машина есть — красота, а не жизнь.

Я помолчали, Ксюша меня тоже не торопила, наносила краску на волосы, шуршала фольгой.

— Мы жили в целом… весело. Вот сказать, что счастливо, не могу.

— Почему?

— Не знаю, — я пожала плечами, Ксюша грозно шикнула:

— Сиди спокойно, а то ухо сейчас замалюю.

— Сижу я, сижу.

— И рассказывай, мне интересно.

— Нас где-то всегда носило. То тусовки, то день рождение коллеги, то клуб, то пикник. Дома после работы собирались целым табором: в мафию играть, вино пить. Мы наедине-то и не были толком, чтоб поговорить, пообщаться. А если случалось, что больше пяти дней дома сидим и, кроме работы, никуда не ходим, то мы ругались. По мелочам. Но бурно, и так же бурно мирились. Это я после его ухода поумнела и к психологу пошла. Поняла, что Игнат за счёт криков и ругани добирал эмоций. Он меня выводил на ссору, провоцировал, чтоб крики громче и битьё посуды. Чтоб я уходила, а он возвращал, охапками цветы к ногам кидал, романтик устраивал. Он не просто поглощал эмоции, он их жрал. Ему всегда было мало и любви, и слёз.

Я не выдерживала, уходила жить к подруге. Он приезжал, извинялся. Мы опять начинали жить вместе. Гулянки, тусовки, клубы. Заходили на новый круг, только с каждым разом срок весёлой жизни становился короче, а ссоры чаще. А скандалы были всё безобразнее.