– Мне будет не интересна ваша смерть!

– Тогда я вам скажу так, только несчастные люди способны критиковать других, лезть им в душу и выворачивать её на изнанку! Им есть дело до всего, и знаете почему, да потому, что они сами несчастны, они не нашли себя в этой жизни, они испытывают лишь злость и пренебрежение к другим! Вы несчастны и не имеете никаких целей в жизни. Иначе ушли бы с головой в своё призвание и не высовывали оттуда даже нос или же лелеяли того, ради кого испытываете счастье. Только не говорите, что такое ничтожество как я ошибается!

Маариф зарядил автомат, приведя его к действию.

– Я из довольно состоятельной семьи и получил образование инженера в Америке. У меня нет нужды ни в чём, включая счастье, которое тоже у меня есть. Я вдохновлён моей работой, и у меня есть кого любить! Вы ошибаетесь!

– Тогда у вас есть ещё одна причина выстрелить и сделать мир чище от таких как я, я ошиблась! – Холодно проронила женщина. – Только не трогайте всех остальных. Они не должны отвечать за мои с вами перепалки!

– Убирайтесь прочь с моих глаз. Вы не заслуживаете стоять у врат Аллаха. – Он грубо оттолкнул её и что-то выкрикнул одному из воинов. Тот час же её поволокли к автобусу, однако неожиданно между скал возник вооружённый незнакомец и открыл огонь. Захватчики стали падать подобно срезанным колосьям у автобуса. Перепуганные туристы тот час же стали прятаться между проёмами сидений, а Парис оставалась лежать лицом вниз в пыли, прикрывая голову руками. Пули свистели то тут, то там, но они не касались туристов, а лишь захватчиков.

Стрельба прекратилась, однако никто из живых не рисковал шелохнуться. Вокруг валялись окровавленные тела убитых захватчиков, разбросанное оружие и пыль, которая не успела ещё улечься.

Наступила тишина, она длилась невообразимо долго, так как люди прибывали в ступоре и ничего уже доброго не ожидали от человека, расстрелявшего в одиночку группу захватчиков.

Наконец Парис решила подняться на ноги и сделав несколько попыток провалилась в без сознание.

Она не слышала, как стоящий на горе крикнул водителю забрать её в автобус и уезжать.

Визит полицейских не заставил себя ждать.

Они пожаловали в тот же вечер в компании переводчика, и с мнимым пониманием, и подобием сочувственной улыбки, пытливо смотрели на сидящую напротив них леди в шёлковом халате, которая держала в руках стакан с успокоительным, и с красными от слёз глазами, заставляла себя вернуться опять во весь этот пережитый утром ужас. Ей с трудом давалось сохранять самообладание.

– Мис Нойман, мы понимаем, что сейчас не самое подходящее время для визитов мы крайне сочувствуем и приносим извинения за то, что вам довелось пережить в пустыне, в особенности вам, но нам таки придётся попросить вас вспомнить всё до мельчайших деталей, что было вчера? А вернее сегодня утром? Как вы сами понимаете, мы не можем отложить этот разговор даже на час позже. Все свидетели происшедшего утверждают в унисон, что вы общались с главарём этой группировки.

– Как вы можете догадываться – это не было предметом моего удовольствия, и я всего лишь отвечала на его вопросы. – Проронила сухо Парис.

– Безусловно, однако, может, вы вспомните предмет вашего разговора? – Пытливо уставился на неё полицейский вместе с переводчиком, услуги которого не понадобились.

– Я просила его не трогать людей. Он сказал, что нас отпустят через несколько часов, а потом стал давать комментарии о моей жизни и философствовать, почему я одинока. Это были обидные и пустые слова. Когда я спросила его зачем это всё, он сказал, что это не моя жизнь, не моя война и не моя страна. И собственно говоря, он был прав. Этот человек ограничил меня от лишнего познания и теперь же от ненужных расспросов. Я не видела лиц захватчиков, так, как они их тщательно прятали, я не понимала о чём они говорят – так как не знаю арабского языка. Это всё. Они не были открыты ни к беседе, ни располагали к доверию. Неожиданно раздалась пулемётная очередь с вершины скалы, которая уничтожила всех до одного захвативших наш автобус, несмотря, что я была среди них – незнакомец не затронул меня пулей. А вскоре я потеряла сознание и больше ничего не помню. Слава Богу, что мы все остались живы. Через две недели я покину вашу страну и забуду эти кошмарные часы.