– Замуж выйди, – ворчу, отворачиваясь к стене.

– Сама выйди, ты у нас старшая. Пора остепениться, а не приползать домой на бровях в три часа ночи.

Значит, в три. Странно, почему тогда так не выспалась?

– Но ведь приползла же, не принесли. Домой, даже к себе. И даже разделась перед тем как спать лечь. Не на таких уж бровях, – огрызаюсь в ответ. Совсем распустилась малявка.

– Ты и бельишко простирнула. Гремела в ванной тазами, перебудила весь дом, – не унимается она. – И чем только всю ночь занималась!

– Как обычно. Тебя позорила.

– Так, все, – сообщает Полинка и решительным шагом выходит из комнаты.

Вот заноза. Подумаешь, потусила вечером. Вечно она меня пилит, хуже мамы. Считает, что пить не умею. Наоборот – это одна из немногих вещей, которые мне прекрасно удаются. И вообще, я не виновата, что меня постоянно хотят угостить. А коктейли были вкусные.

Нарочно громко топая, возвращается Полинка. В руках ее бутылка минералки. Полная. Явно из холодильника. Ты ж моя зая!

Тянусь навстречу, но вместо того, чтобы передать мне, злая зая как следует растрясает бутылку, направляет на меня и отвинчивает крышку. Окатывает пузырящейся водой – она и правда холодная.

– Дура!!! – визжу, вскакивая с дивана и отряхиваясь.

– Встала? – произносит сестра равнодушно. – Завтрак на плите. А мне на учебу пора.

Тоже мне, ученица примерная! Хотя на самом деле я ею горжусь. На бюджет поступила, первый курс вот-вот на отлично окончит. Ее учебу на платном мы с мамой с трудом потянули бы, я ведь пока зарабатываю копейки.

А сейчас Полинке можно не бегать по подработкам. Я ей не разрешаю, по себе помню, как это тяжело.

– Да ты мертвого подымешь, – отзываюсь я. Снимаю мокрую майку. Ой, чуть не забыла. – Никита Павлов в городе.

Она замирает в дверях. Оборачивается через плечо. В глазах вспыхивает радость и тут же сменятся подозрительностью.

– Ник? А откуда ты знаешь?

Рассказываю в двух словах. Мы встретились случайно. По работе. Он узнал, чем я занимаюсь, и решил выручить по старой дружбе.

– Только не говори, что опять, – вздыхает она.

Они что, со Светкой сговорились? Или у меня на лбу неоновыми буквами написано?

– С чего ты взяла? Он вообще-то женится.

– Тем более! – вскидывается Полинка. – Ты от него сама отказалась, променяла на какого-то... Говнюка.

– Повежливее, он тебе ничего не сделал, – перебиваю строго.

– Ок. Мистера Говнюка, так лучше? Его Говнейшество...

– Рот закрыла, на сто восемьдесят развернулась и вон пошла. Больше ничего тебе рассказывать не буду.

– Ну и не надо, я ему сама позвоню, – скорчив гримасу, бросает она и покидает поле зрения. Через секунду хлопает входная дверь.

Вот коза, и в кого только такая противная уродилась? Мама у нас культурный человек, никогда такого поведения не одобряла. Если бы нас сейчас увидела...

Стоп. Что-что она сделает? Позвонит Павлову? Вот так, запросто? И откуда у этой козы вообще его номер! Неужели они все время оставались на связи за моей спиной...

Хотя чему я удивляюсь. Ник всегда был с моей семьей на связи. Они его обожали, и мама, и бабушка, и дед, пока был живой. Полинка так вообще готова была хвостиком за ним ходить – как же, он ведь старший. Пару раз вступился за нее перед шпаной малолетней, еще разок в машинки со скуки поиграл, потом научил подкидному дурачку – все, любовь навеки.

А мама... Она ни слова мне не сказала, узнав, что мы рассорились. Вообще о Нике с тех пор не вспоминала. Понимала, что мы не пара, видимо.

***

– Я сказала: оставьте меня в покое! – рявкнула я в ответ на стук в дверь.

Неужели это так сложно, просто не лезть. Если бы мне была нужна ее помощь или сочувствие, не запиралась бы в комнате на замок.