Прошло минут с десять. Было еще светло, но уже вечерело. В комнате была совершенная тишина. Даже с лестницы не приносилось ни одного звука. Только жужжала и билась какая-то большая муха, ударясь с налета об стекло. Наконец это стало невыносимо: Раскольников вдруг приподнялся и сел на диване.

– Ну, говорите, чего вам надо?

– А ведь я так и знал, что вы не спите, а только вид показываете, – странно ответил незнакомый, спокойно рассмеявшись. – Аркадий Иванович Свидригайлов, позвольте отрекомендоваться…

Далее Привидения.

«Привидения – это, так сказать, клочки и отрывки других миров, их начало. Здоровому человеку, разумеется, их незачем видеть, потому что здоровый человек есть наиболее земной человек, а стало быть, должен жить одною здешнею жизнью, для полноты и для порядка. Ну а чуть заболел, чуть нарушился нормальный земной порядок в организме, тотчас и начинает сказываться возможность другого мира, и чем больше болен, тем и соприкосновений с другим миром больше, так что когда умрет совсем человек, то прямо и перейдет в другой мир».

«Ты болен, стало быть, то, что тебе представляется, есть один только несуществующий бред».

– Я согласен, что привидения являются только больным, но ведь это только доказывает, что привидения могут являться не иначе как больным, а не то, что их нет самих по себе.

Герметическая философия. Там обрывки других миров являются инициированным. Там больница и инициация практически одно и то же. Как в Пиковой Даме А. С. Пушкина. Больница необходима для того, чтобы излечиться от сна реальности. Можно подумать, что инициация начинается с того, что человек берет на себя чужой долг.

Грехи людей. Преступления. Берет на себя наказание за преступление, которое не совершал. Но он должен ощутить то преступление, как своё. И так происходит с Раскольниковым. Он сам идет на преступление, но не совершает его. Достоевский здесь описывает процесс инициации. То есть процесс, в котором Бог дарует человеку жизнь.

Соня тоже видит признак. Она видит отца своего после того, как он уже умер. Раскольников слышит, как помощник квартального надзирателя избивает его хозяйку. Свидригайлов несколько раз видел Марфу Петровну после смерти, видел Фильку с продранным локтем. Все это происходит примерно в одно время. Как в «Мастере и Маргарите» чудеса, необыкновенные происшествия происходят в ограниченном отрезке времени. Когда W со своей свитой посещают Москву. А здесь они посещают Петербург.

Часто, именно часто, а не неоднократно, здесь упоминается Лазарь. И воскресение его. Можно подумать, что он и присутствует здесь. Лично. Кто бы то мог быть?

Это Семен Захарыч. Как сказал бы Порфирий Петрович:

– А больше некому.

По Библии у него вроде бы нет жены, нет дочери, а здесь есть. Это Катерина Ивановна и Соня. Но на самом деле мы толком не знаем родственных отношений героев Библии.

Там нет такого, чтобы как в романе описывать героя полностью. Не показывается в Библии вся подноготная содержанием. Большое значение имеет сама конструкция. И не только произведения, но и отдельного предложения. В романе никогда бы не было такого, как в Библии с Иосифом, мужем Марии. Дева Мария есть, Иисус Христос есть, а земной отец Его, дающий Иисусу родство по линии Давида, исчез. Так не бывает. В романе не бывает. Роман обладает логикой жизни. И Библия тоже. Просто Библия сделана, как реальный мир. И, следовательно, нельзя сказать всего в книге. Половина информации зашифрована в самом человеке. И Библию можно рассматривать, как машину для дешифровки.

В Кане Галилейской Иисус превращает воду в вино. Здесь всё внимание на это первое чудо Иисуса. Упоминается Мать Его и ученики Его. Но кто остальные люди совершенно неизвестно. Как будто Иисус шел, шел и случайно зашел на свадьбу. Профессор Бэкфорд утверждает, что это была свадьба у родственников Иисуса, и поэтому Он и Его Мать и его ученики были там. Тем более, что там были еще и братья Иисуса.