– Надо делать, как все.

Можно бы ответить, что художественное произведение – это не научная статья, и составлять список авторов, работы, которых были использованы в этой статье, не нужно. Но это мелочь, дело не в этом. Хотя в принципе дело как раз в этом. Научные работы не обладают мистикой. Само мистическое устройство мира может рассматриваться, но рассказ об этом устройстве не может быть мистическим.

Научная работа излагается простым, как таблица умножения, языком. Отличие мистического, художественного произведения в том, что здесь рассматривается не только последовательность событий, но и расположение частей относительно друг друга. Именно так писал свои произведения Кант.

Между прочим, почувствовать эту возможность не делать сноску, не упоминать названия источника, который был использован, очень непросто. Это получается далеко не всегда. Это происходит, когда последовательность: Андерсoн – Камерон в Аватаре окажется в одном времени по отношению к первоисточнику. И тогда получается, что и Камерон, и Андерсoн берут информацию оба из третьего места. И Камерон «вспомнил» эту информацию при чтении Андерсoна. Именно в этом все дело, в том, что мир устроен так же, как художественное произведение. А Александр Генис рассматривая реальность, литературу в эту реальность не включает. Попросту не включает в событие наблюдателя. По его мнению, бинокль, с помощью которого удалось увидеть звезду, не имеет никакого отношения к этой картине, к картине, на которой появилась, наконец, эта звезда. Да-а… Надо бы убрать это последнее предложение, но думаю оно будет иметь значение к открытию загадки Вифлеемской Звезды.

По логике, ошибка упоминать Стругацких, если сказано Пандора. Это будет тавтология. Ибо они уже упомянуты этим словом «Пандора».

Александр Генис делает необоснованную посылку. Считает само собой разумеющимся движение времени в одном направлении: от прошлого к будущему. Здесь не надо брать сложных интегралов и дифференциалов. Ошибка ОЧЕВИДНА! Возьмите книгу и посмотрите: все времена по отношению к времени книги, по отношению к автору находятся в одном времени. И, следовательно, не обладают последовательностью, а стоят все сразу, как на картине. Можно возразить, что Александр Генис имеет то обоснование, что в жизни-то не так, мы не видим относительности, и воспринимаем реальность, как течение времени только в одном направлении, и как будто это происходит в прямом эфире, а не в рассказе.

Здесь не нужно, не обязательно ничего доказывать про жизнь, можно сделать проще:

– Так мы и говорим про кино, про художественное произведение.

Кажется, что реальность, обозначаемая связкой Камерон – Андерсoн не входит в кино, то есть находится не в рассказе, а существует сама по себе, как объективная реальность. Нет, потому что этого не может быть, потому что не может быть никогда. Посмотрите, разве разговор об Андерсoне или о братьях Стругацких это не воспоминание? А разве воспоминание – это не рассказ. Это и есть «впоследствии» Достоевского.

Сбивает с толку то, что в жизни, в отличие от книги или кино, мы не видим автора. Но и в жизни он есть. Это Вера. Если мы не можем разговаривать с Богом, как это было дано Давиду, то у нас есть Вера. Она и существует для того, чтобы мы не выдумывали того, чего не видим. А не наоборот.

Человек тем более если он литературный критик не может реальность считать художественным произведением даже если это очевидно. Как это почувствовать, когда? А вот именно тогда, когда вы почувствуете, что можете не упоминать Андресoна. Если начнете колебаться, успокойте себя тем, что тогда для полного счастья пришлось бы упоминать всех изобретателей букв от А до Я. А это очень долго. К тому времени уж и пьеса закончится.