– Кто бы мог подумать?

– Ее сын… как зовут мальчика?

– Мигель, – быстро ответила Грейс, сама удивившись, что помнит это имя.

– В понедельник Малага не пришла его встречать, и Мигель отправился домой один. Там он ее и нашел – в квартире, с маленькой сестрой. Кошмар…

– Погоди. – Грейс все еще одолевало желание ничего не знать о случившемся, однако тут она удержаться не могла. – А ребенок? С девочкой ничего не…

Сильвия как будто призадумалась:

– Если честно, не знаю. Наверное. Нам бы сказали.

«Нам». Значит, Грейс уже включили в группу заинтересованных лиц под названием «мы».

– Получила эсэмэску из школы? – спросила Сильвия.

– Получила. Правда, ничего не поняла. Единственное, о чем догадалась, – произошло что-то плохое.

– Ты поразительно догадлива, – с неприкрытым сарказмом отозвалась Сильвия. – Когда в тексте присутствует слово «трагедия»…

– Да, но… В общем, как-то это странно. Зачем устраивать лишний ажиотаж и напускать таинственности? Событие, разумеется, очень печальное, но почему просто не написать, что у ученика четвертого класса скончалась мать? Когда в прошлом году погиб Марк Стерн, рассылку не устраивали и встречи с психологами не проводили.

– Это другое, – сухо отозвалась Сильвия.

– А что случилось с Малагой? Сердечный приступ? Аневризма? Должно быть, что-то внезапное. В субботу выглядела совершенно здоровой…

– Грейс, – перебила Сильвия. Самую страшную подробность случившегося она приберегла напоследок – видимо, нарочно, чтобы звучало поэффектнее. К такому выводу Грейс пришла позже. – Ты не поняла. Малагу убили.

– Что?..

Это слово казалось диким. Убийства – что-то такое, о чем пишут в детективах и в криминальных хрониках. Ни того ни другого Грейс не читала. А с кем-то из ее знакомых ничего подобного произойти не может – даже если речь идет о малознакомых людях вроде Малаги Альвес. Много лет назад сын домработницы в доме родителей, женщины с Ямайки по имени Луиза, связался с какой-то бандой и убил человека. Его приговорили к пожизненному заключению. После этого здоровье Луизы было подорвано, и прожила она недолго.

– Это же… – договорить Грейс не могла. Более того – даже не знала, что сказать. – Господи… Бедный мальчик… Значит, это он ее нашел?

– Сегодня в школу приезжала полиция. Что-то обсуждали с Робертом у него в кабинете. Это была его идея – позвать психологов. Ты ведь тоже психолог. Как думаешь, и правда надо?

– Надеюсь, их не будут заставлять объяснять детям, что мать их одноклассника убили. – Грейс представила, что бы сама чувствовала в такой ужасной ситуации. – А еще больше надеюсь, что родители ничего не станут рассказывать детям.

– Напрямую, может, и не станут, – заметила Сильвия. – Но они же все равно узнают… услышат…

Грейс и самой не хотелось ничего об этом слышать, но как напрямую сказать Сильвии, что не желает обсуждать убийство Малаги, не выставив себя равнодушной и черствой?

– Значит, хочешь рассказать Дейзи? И как ты собираешься это делать? – сменила тему Грейс, будто это Сильвия была специалистом по психологии, у которого спрашивают мнения. Хотя Сильвия, скорее всего, для того и звонила, чтобы посоветоваться с Грейс.

– Это Дейзи мне рассказала, – без обиняков ответила та. – А ей – Ребекка Вайсс. Ребекка услышала от мамы, а та – от нашей общей подруги Салли Моррисон-Голден.

– Вот дерьмо, – вырвалось у Грейс.

– Как говорится, шила в мешке не утаишь.

– И как Салли не подумала… – начала Грейс, но договаривать не стала.

– Не пойму, чему ты удивляешься. Когда дело касается Салли, ожидать можно всего. Но сейчас речь не об этом. Да, эмоциональной зрелости у Салли не больше, чем у десятилетнего ребенка, и стерва она та еще, но не она же совершила убийство. Не важно, кто распространяет новость, – эффект в любом случае один. Да, для всех нас это как снег на голову, не только для детей, но и для взрослых. А представь, что устроит пресса. «Мать ученика частной школы убита» и все в таком духе. Хотя, строго говоря, относить Малагу к «матерям учеников частной школы» – большая натяжка, правда?