Руслан выходит из комнаты, а я подхожу к окну. Мэл, зябко поёживаясь, топчется у калитки. Я обещала ей сегодня полное преображение. Этот старый мопс Димочка в ногах у неё будет валяться, шнурки целовать. Нет. Никаких кроссовок! Каблуки пусть облизывает!

Слышу шорох гравия, и вскоре Руслан появляется на тропинке в поле зрения. Как же я его обожаю. Всего на минуту вышел, а мне уже без него скучно. Чего Руслану только не приходится терпеть от меня. Люблю, люблю, люблю — так стучит моё сердце. Мэл передаёт Руслану пакет. Они о чём-то говорят и смеются. Пожалуй, слишком громко. Сейчас грянет гром! Распахивается окно в родительской спальне, и папочка возникает в окне во всей красе. Хорошо, что оконные проёмы у них не в пол. Моему взгляду открывается обнажённым лишь роскошный торс родителя:

— Так, я не понял, — облокачивается отец на подоконник. — Ты ещё один цветочек умыкнуть решил? Так подождал бы, если не совершеннолетия девы, то хотя бы окончания белых ночей.

— Вы уж, пан цветовод, определитесь с курсом партии, — склоняется Руслан, приложив руку к груди. — А то Марусю в жёстком теле держите, а тут вот прямо: «На, забирай».

— Определился уже! В день совершеннолетия — свадьба. А то учишь их, учишь, — обиженно сопит отец. — А они тебе потом лицензии выписывают.

— Привет, папочка, — машу ему из окна.

— Уйди с глаз моих! — отец показывает мне кулак и окликает Мэл: — А мастера по массажу жду дома. И немедленно!

Мэл с Русланом расходятся. Хлопает дверь, судя по шагам, он бежит, перепрыгивая через ступени. Врывается в комнату, срывает на ходу футболку и прыгает на кровать. Как только водяной матрас выдерживает?

— Котёнок мой пушистый! — Руслан распахивает полотенце на мне и наваливается всем весом.

— Ты чего!

— Давай навёрстывать всё, что упустили за три года! — он покрывает поцелуями моё лицо. — Таможня дала добро!