— Куда тебя понесло, демон? — Фрол поглядывает на меня, с трудом сдерживая смех. — Ты и по трассе в таком виде гнал? Где одежда-то твоя?

— Одежду спёрли. Благо карманы пустые. А рванул я в город, Марусе за кольцом! Теперь не знаю, как вообще ей в глаза смотреть.

— А ты поменьше в них смотри! Девка молодая, кровь с молоком, вот тебе гормональное цунами в голову и шандарахнуло. Не бойся! Мозги я ей сегодня промыл. Целёхонька твоя репутация.

— Угу! Доча твоя мне сегодня в голову шандарахнула фантазиями своими. Про ободки ведь слышал, которыми она торгует.

— Да, классная вещь, — кивает Фрол. — Я благодаря Марусе сегодня бразильцам так заправил в матче девяносто второго года!

— Я тоже заправил, — хмыкаю я. — Только не бразильцам…

— Слышь, Бэтмен! Чтобы до свадьбы не трогал Марусю, — перебивает Фрол и сжимает руль так, что белеют костяшки пальцев.

— Да это она со своей альтернативной реальностью!

— Я тебе сказал! Свадьбу — хоть завтра, но до этого ни-ни.

— Давай ты сейчас успокоишься и выслушаешь меня!

Во двор Фрола мы въезжаем, простив друг другу все обидки и непонятки.

— Зайдёшь? — кивает он на Марусины окна. — Ждёт ведь.

— Нет, мне бы умыться для начала.

— Приходи тогда утром завтракать. Только оденься попроще. Средневековый плащ тебе не к лицу.

Ударяем по рукам и расходимся. Около калитки я оборачиваюсь и вижу, как шевельнулась штора в Марусиной комнате.

Дома достаю из машины покрывало. Мои худшие подозрения не подтвердились. Смартфон и ободок лежат около кровати.

Влезаю под душ и тщательно мочалкой соскребаю с себя тюремный запах. Выключаю воду, натягиваю трикошки и, обдумывая, что завтра скажу Марусе, возвращаюсь в спальню.

— Привет! — Маруся сидит на подоконнике, обхватив колени.

— Как ты вошла? — прикусываю язык. — Ах, да!

Сейчас меня ещё и в маразматики запишут. Напускаю на себя вид альфа-самца. Попробую хоть внешне произвести впечатление. Поигрываю бицухами и стягиваю полотенце с плеч.

— Пришла повторить подвиг в реале?

Маруся поднимается мне навстречу. Мы обходим друг друга, как волки перед схваткой. Даром что только зубы не скалим. Держу в голове напутствие Фрола и молю небеса помочь мне сдержать слово.

6. Глава 6

Маруся

Стою перед Русланом, опустив руки, и понимаю, что альтернативная реальность имеет свои плюсы. Там я свободна, как ветер, а сейчас мне в собственном теле тесно и жарко.

— Ну что, принцесса Маруся, — уголки губ Руслана подрагивают, — игры кончились?

Спортивные штаны низко сидят на его бёдрах. Залипаю взглядом на плитках литых мускулов живота и, тяжело сглотнув, парирую:

— Только начинаются.

— Тогда начнём с первого уровня, — Руслан прижимает меня к холодной стене и наклоняется к моему лицу.

Его голубые глаза изучают меня, будто мы встретились впервые.

— Моя девочка изменяла мне в Китае? — дыхание Руслана обжигает.

— Я только твоя, — обнимаю самого дорогого мне человека.

— И эти губки не знали поцелуев? — Руслан очерчивает большим пальцем мой рот.

Забываю, как дышать. Ноги кажутся ватными.

— Волчок, пожалуйста!

— Что «пожалуйста»?

— Поцелуй меня. Я так долго этого ждала! — встаю на цыпочки и робко тыкаюсь губами в уголок его рта.

Руслан отступает к кровати. Прислоняется к её спинке и скрещивает руки на груди.

— У меня тогда что-то не складывается пазл, — улыбается он коварно. Белоснежные ровные зубы прикусывают губу. — Ты же мне утром сказала, что замуж не собираешься.

— Так мне пока никто и не предлагал, — во мне сейчас любовь борется с гордостью, а совесть — с желанием потроллить моего ненаглядного.

Папа мне сегодня выдал по первое число за то, что я Руслана в первый же день довела. Обозначил границы весьма чётко. Или мы с Русланом оформляем отношения, или нечего мне перед ним задницей крутить. Обруч, сопряжённый с такой же игрушкой, как у Руслана, я сунула как серп за ремешок сарафана и выбралась из дома через чёрный ход. Мне казалось необходимым серьёзно поговорить с Русланом, отставив в сторону лирическую сторону вопроса. Но пока я ждала, сидя на подоконнике в спальне моего любимого волчка, поняла, что единственное моё желание — очутиться в постели Руслана уже сегодня. Видимо, оно написано на моём лице так, что не сотрёшь.