Около пяти часов вечера Василий подъехал на машине один к проходной предприятия. Работяги все ушли, сейчас должны пойти их руководители. А вот и он, главный инженер, собственной персоной!

Полненький мужичок неторопливой походкой направился к своей машине. Вася молча наблюдал за Виталием Павловичем, он ждал, когда тот заведёт свой жигулёнок и поедет. Костомаров ехал за Зюзиным на расстоянии, стараясь быть незамеченным. Виталий остановился у небольшого магазинчика, вышел из машины. Кругом ни души, один частный сектор – прекрасное место для выяснения отношений! Васька хищным зверем набросился на Палыча, когда тот выходил из магазина, держа в обеих руках купленный товар. Свалив мужика на землю, рассвирепевший рогоносец принялся жестоко его избивать. Зюзин завопил, но никто не пришёл ему на помощь, а испуганная продавщица закрыла дверь магазина изнутри, даже не вызвав ментов, хотя телефон стоял на столе.

– Чё, козёл, моя супруга хороша была в постеле? Отвечай, гад!

– Прекратите! Я не знал, что она замужем… – пытался отвираться Виталий, получая удар за ударом.

– Убью, падла! – схватив за шиворот, как щенка, процедил сквозь зубы Васька.

Виталий, весь в крови, с разбитым лицом и внутренними повреждениями, остался лежать возле своих «Жигулей», а Костомаров, заведя ментовский РАФик, резко рванул с места.

Зюзин умер в больнице, менты так и не выяснили обстоятельств его смерти. А может, просто не захотели, дел у них и без того хватало по горло. Костомаров написал письмо в Москву своему старому знакомому Петру Ефимовичу, но тот был занят настолько, что не ответил. Не получив моральной поддержки, Вася запил по-чёрному. На работе ему предложили написать заявление «по собственному желанию».

Эпилог

Васька лежал на нарах в камере и пытался трезво прояснить ситуацию после нескольких лет беспробудного пьянства. Сокамерники его не трогали, и Костомаров продолжал вспоминать. Последние годы он перебивался случайными заработками, воровал из дома деньги у жены и тёщи, зависал у местных «подружек». Те были ему обязаны. Когда Костомаров работал шофёром ментовской машины, они сами были частыми арестантками и их сажали в «обезьянник». Васька бегал за сигаретами и продуктами этим шмарам. Звонил по телефону, кому надо, чтобы их выручили. Да много было чего. Раиса тоже продолжала ходить на сторону, здоровье Веры Васильевны сильно подрывалось, а на одну зарплату детей не прокормишь. Василий продолжал бухать и дебоширить дома. И вот, однажды, его тёща не выдержала и вызвала милицию.

В ментовке обстановка сильно изменилась. Старые кадры давно, как и Вася, поувольнялись. Знакомых, чтобы отмазать Костомарова, не было. Однако сегодня по камере пошёл слух, что в ОВД идёт смена руководства, и из Москвы прибудет новый начальник городской милиции.

Вскоре оказалось, что этим начальником стал не кто иной, как старый приятель Костомарова – Пётр Ефимович. Вася вдруг понадеялся, что тот отмажет его и снова поможет в жизни.

Старостин отмазал, но в жизни не помог…

Костомаров вернулся в разбитую после постоянных дебошей квартиру. Раиса лежала на животе в зале, вцепившись зубами в подушку. Тёща повернулась к Васе.

– Ты ей весь задний проход порвал, извращенец! – сказала она, кивнув на скорчившуюся от боли Райку.

Васька молча вышел на балкон, извлёк из тайника заначку – не раскупоренную бутылку водки. В несколько приёмов осушил её из горла, быстро запьянев. Всё тело болело от ментовских побоев. Из школы пришли дети.

– Мама, что с тобой! Почему ты не встаёшь уже пятый день? – спросила маленькая Аня.

– Бабуль! Батя дома? – спросил Иван у Веры Васильевны. А у самого закралась мысль: «Лучше бы он никогда не вышел оттуда…»