И когда один мужчина вылезает из автомобиля и огибает машину, подходя мне, не могу вымолвить и слова:

– Эй, ты в порядке? – я пытаюсь что-то сказать, а не могу. Потому что банально нет слов. – Тебе помощь нужна. Пошли. Отвезём тебя в участок.  Расскажешь в машине, что случилось.

Он машет заботливо мне ладонью, пока сжимаюсь в жалкой ткани. Дождь усиливается. Начинает бить по телу сильнее с каждой секундой. Мурашки давно застыли на моей коже из-за холодного ветра.

– Эй, ты слышишь? Говорить умеешь? – я рефлекторно киваю.

Чувствую на руке мужскую хватку, которая тянет меня к машине. Не грубо, аккуратно, боясь спугнуть. Они наверняка сейчас подумают, что я ненормальная.

Но мне пока всё равно.  Я не сопротивляюсь. Иду вслед за мужчиной. Сажусь в тёплый салон, укутываюсь в жалкую тряпку и застываю, согреваясь. И готовлюсь отвечать на расспросы двух мужчин.

***

Я рассказываю всё. Абсолютно. Про Арсанова, про то, что он со мной сделал. С меня даже сняли побои, следы верёвок. Про Барона с его наркопритоном. 

И вот, когда я жду своих родителей, укутавшись в одеяло и попивая чай в маленькой комнатке, дверь открывается.

Резко поворачиваюсь, смотря на вошедшего в комнатку. И выдыхаю, когда вижу того полицейского,  который меня сюда и привёз. Я сижу нервная, потому что не знаю, что со мной будет. Да, рассказать правду – одно. Пережить её последствия – другое.

И почему он такой задумчивый?

– Что-то случилось? Родители не приедут? – голос дрожит, а надежда на миг потухает. Они не могут ведь оставить меня здесь, да?

– Приедут, но… – он поднимает на меня немного строгий, но в то же время обеспокоенный взгляд. – Тебе придётся остаться здесь.

– Что? Почему? – я в нервах ставлю стакан на столик и подскакиваю со стула.

Он не выглядит виноватым, как мне показалось сначала. Немного строгим. И только сейчас я понимаю, что в его глазах несколько минут назад было не беспокойство, а… Осуждение.

– Нам только что поступили детали по одному делу, – начинает как-то холодно. Недружелюбно. Я напрягаюсь. Не нравится мне всё это… – И ты, Влада, одна из подозреваемых на убийство.

Он поднимает в воздух стальные наручники и пожимает плечами.  

– Прости, но мне придётся тебя задержать.

15. Глава 15

– Скажите, что вы делали два дня назад с семи до восьми вечера? 

Я смотрю вниз, выпучив от шока глаза. Пальцами сминаю простынь. Ком в горле стоит, и сказать ничего не могу.

Дар речи пропал ещё тогда, когда меня сделали подозреваемой в убийстве того мужика.

Почему именно в тот день его решили убить? Когда я убегала от Арсанова с этой проклятой папкой?

– Я.. – отвечаю растерянно. – Не уверена насчет времени, но, кажется, я была дома…

Я сама же и сомневаюсь. Не помню, во сколько именно пришла домой. Но точно знаю, что этого человека убила не я!

У меня и рука не поднимется на такое. И паука убить не могу, не то, что… живое существо. Ещё и человека!

Как я вообще со своими пятьюдесятью с лишним кило могу кого-то убить?!

– Кажется? – следователь давит. Это не тот, что привёз меня сюда. Другой. И он более напорист, строг. Пытается вытащить из меня признание в том, чего я не делала. Пока настоящий преступник сидит и пьёт дома чай. Или что он там делает, не знаю!

– Вы, правда, – поднимаю на него взволнованный взгляд. – Думаете, что я могу убить? Я не то, что убить, обездвижить не смогу. Тем более, я ведь уже рассказала, что делала в том доме… И после этого вы должны идти к тому Арсанову, а не ко мне! Он меня… бил.

Я не выдерживаю. Сколько можно на меня давить? Ведь рассказала всё несколько минут тому назад!

– Кто может подтвердить то, что в тот вечер вы были дома? – он игнорирует мои слова. Абсолютно. Холодно чиркает у себя что-то в блокноте ручкой и посматривает на меня равнодушным взглядом.