– Так и думала, что ребенка загубите, – продолжила она, доведя маму до слез.

– Ничего серьезного, доктор сказал, что это обыкновенная простуда, – вступил в полемику папа.

Однако эти слова отнюдь не успокоили бабушку.

– А ты хотел бы что-то страшное? – вздернув тонкие брови и отвечая отцу, смотрела при этом на мою маму.

Папа не выдержал и под благовидным предлогом, что уже поздно и ей пора отдыхать, повез бабушку домой.

– Зайчонок, – мама с тревогой смотрела в мои глаза, щупая горячий лоб.

– Может и правда, хватит нам этого садика? – договорила она, едва за отцом с бабушкой захлопнулась дверь.

Я тут же приготовилась разреветься, поэтому мама, узрев закипающие слезы, пошла на попятную.

– Ладно, никто тебя не заберет оттуда, только не плачь, а то еще больше температура поднимется.

Так что спустя две недели я вновь появилась в группе и удивилась изменившемуся поведению детей. Теперь меня не сторонились, со мной играли, и неожиданно слегка полноватый мальчик Олег застенчиво подарил мне цветок. Так как это был первый букет от противоположного пола, то цветочек бережно положила в шкафчик, решив вечером забрать домой. Однако все хорошее перечеркивал один жирный минус – я не видела Сашки, хотя он всегда появлялся самым первым.

– А он заболел, – тут же поведала Лена, заметив, что я выискиваю кого-то глазами.

– Ты его любишь? – прямолинейно задала вопрос. – И я тоже люблю.

Увидев мои воинственно сжатые кулаки, добавила:

– Олега. А он тебе цветок подарил, – горестно добавила, как я решила, моя подруга. Раз на мое не покушается, то можно с ней дружить. Поэтому я подвела ее к своему шкафчику и отдала порядком подвявший цветок.

– Спасибо, – она довольно схватила его и спрятала в карман платья.

– Сашка сказал, что ты нормальная девчонка, раз его не сдала и с тобой можно дружить.

От этих слов я просияла и с нетерпением принялась ожидать выздоровления, как я решила, моего парня. И когда через несколько дней войдя в группу, увидела темные волосы и озорно блестящие синие глаза, сердце радостно затрепетало. Но как оказалось зря. Раньше я хоть постоянно была в центре Сашкиного внимания, мальчик не сводил с меня глаз, готовя очередную пакость, а теперь он совершенно не замечал меня, и я, вопреки воцарившемуся перемирию, почувствовала себя ущемленной.

Несмотря на мои просьбы из садика меня забирали одной из первых. А сегодня я успела вдоволь наиграться, затем с удивлением наблюдала, как уходят последние из детей, и вот остались только мы с Сашкой. Так как нас посадили рядом на стульях в ожидании опаздывающих родителей, то ему, ввиду крайне общительного характера, пришлось заговорить со мной.

– Принцесска, ты прости, что я тебе тогда воды налил и спасибо за то, что не выдала.

Я никому не разрешала себя так называть, научившись вполне неплохо давать кулаком в нос. Но Сашке могла простить все, а уж тем более, когда он извинился!

– Да ладно, я понимаю. Ты ведь из-за мамы?

Он немного посопел, но все-таки ответил:

– Да.

– Тогда и ты меня извини, – пришлось покаяться и мне. Я широко улыбнулась, но едва ответная улыбка начала зарождаться на его лице, как за ним пришла мама.

– Марина Витальевна, ну что же вы опять задерживаетесь, – отнюдь не приветливо набросилась на нее воспитательница. Усталое лицо Сашиной мамы озарилось улыбкой, едва она прижала кинувшегося в ее объятия сына, и стало видно какая она красивая и совсем молодая.

– Лизонька, а ты почему еще здесь? – удивилась женщина и вопросительно посмотрела на воспитательницу.

– Не знаю, я уже по всем телефонам прозвонила. Не отвечают ни отец, ни мать, ни бабушка. Не иначе придется обращаться в милицию, – растерянно добавила Анастасия Игоревна.