Парень на мой вопрос только крепче сжимает его. А взгляд исподлобья, которым он меня награждает, заставляет нервно сглотнуть слюну.

Ему даже не нужно ничего говорить.

В его глазах так и читалось: «Если ты не заткнешься, то я тебя уничтожу».

У меня ещё хорошо развито чувство самосохранения. Лучше промолчать, чтобы вернуться домой целой и невредимой.

Я отвернулась к окну, чтобы следить за направлением, куда меня везут и когда мы выехали за черту города, внутренне насторожилась.

Напряжение сковало все мои мышцы, интуиция забила тревогу, возникло ощущение опасности. Все эти эмоции, объединившись, переросли в неконтролируемую панику, которая все росла и росла, обвивая плотным кольцом мое горло.

Я не среди тех, кто накручивает себя по поводу и без, но с ним – это происходит автоматически.

У меня нет к нему доверия. Не после того, что случилось год назад.

Я не строю иллюзий и не смотрю на мир сквозь «розовые очки». Смерч ненавидит меня. Он прямо сказал при студентах в столовой, что желает моего уничтожения и превратит мою жизнь в ад. Никите есть за что мне мстить, но я буду полной амёбой и идиоткой, если добровольно сдамся в лапы дьяволу.

Пусть он будет пытаться сломить меня, но я буду сражаться до конца.

И сейчас я не буду молча сидеть и ждать, пока меня везут неизвестно куда и зачем.

– Куда мы едем? – Начала нервно ерзать на сиденье, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

– Я же сказал, что увидишь, – снизошёл хоть до какого-то ответа.

Вот только хоть «какой-то» меня совершенно не устраивал.

– Куда. Мы. Едем? – по слогам произнесла, настырно требуя ответа.

Плевать разозлит его это или нет.

Отобранный нож, глубокая ночь и отсутствие какой-либо конкретики вселяет в меня самый настоящий ужас.

Вот только Никита лишь сжал губы и ничего не сказал.

Как будто это не он, а я заставила его сесть в машину, угрожая перед этим. И если Смерч думает, что я отступлю только из-за того, что боюсь его, то он глубоко ошибается.

– Немедленно говори, куда ты меня везёшь или…

– Или что? – лениво спросил он.

– Или….или…. – Пыталась на ходу придумать, что действительно могло повлиять на него, чтобы он понял, какая я на самом деле безумная и «не в себе», и отвез обратно домой, но в голову ничего не лезло. – Или выпрыгну из машины.

Я широко раскрыла глаза, как будто сама не ожидала от себя таких слов.

Хотя так и есть.

Даже не успела осмыслить все до конца в голове, как выпалила слова. И пусть я не собиралась следовать угрозе, но ему это не обязательно знать.

– Вперёд.

Чего?! Он действительно сказал «вперед»?

От его ответа почувствовала себя настолько выбитой из колеи, что просто уставилась на него в надежде, что Никита улыбнется и скажет, что все это не серьезно. Вот только он сказал именно то, что имел в виду.

– Если хочешь выпрыгнуть на скорости девяносто километров в час и быть распластанной на земле, пожалуйста. – Его голос спокоен. – Твое тело будут соскребать с асфальта.

– Прежний Никита никогда бы так не поступил, – с потерей в голосе произнесла я.

– Прежнего Никиты больше нет. – Он на минуту замолкает, чтобы следующей фразой нанести сокрушительный удар. – Он умер в тот день, когда ты предала его.

***

Толстая и непробиваемая стена.

Это то, что я сразу ощутила, когда он произнёс свою последнюю фразу.

Если ранее, когда Никита только вернулся и произошёл первый контакт взглядами, я действительно почувствовала, как мы отдалились друг от друга и стали чужими, то сейчас я понимаю, что между нами пропасть и лишь ненависть действительно двигает им.

Не осталось ничего. Теперь это совсем другой человек. В нем не осталось ничего от того парня