Оказавшись на улице, увидел Юлю, спускающуюся по ступеням, а догнать ее смог только у высоких ворот. Резко перехватил за руку и дернул на себя. Девочка впечаталась в мою грудь, и я сразу же обнял ее, чтобы она не вырвалась и не убежала.

– Только не реви. Слышишь меня? Только не реви.

Я гладил ее по голову и покачивался в надежде все же избежать истерики. Но Юлька молчала, только руками обняла меня за талию и тихонько сопела. Я боялся сделать что-то не то, боялся сказать что-то лишнее и напугать ее. Не понимал, что вообще нужно делать в таких случаях. Да ровным счетом я впервые оказался в подобной ситуации, потому что никогда меня не волновали чувства девушек, которые пытались мною манипулировать. Часто закатывали скандалы, кричали, плакали, пытались что-то доказать. Но всегда знали, что уйдут ни с чем, кроме нескольких купюр заграничных банкнот. Всегда был договор. Секс, деньги, и дальше каждый своей дорожкой. Но понимала и принимала это не каждая. Но Юлька была не такой. И больно ей сделали, и эмоции не поддельные, и истерик не закатывает. Стоит молчит, а мне уже от этого душу рвет в клочья. Какого хрена она не кричит? Почему сама не расскажет, что произошло? Чего ждет? Я же не знаю, как это делается. Не знаю, как нужно себя вести, чтобы успокоить девушку. Не сестра она все же мне. С сестрой проще.

Черт! Где Марианна?!

Как успокоить девушку, которая мне не безразлична. Какие слова сказать.

Я прикрыл глаза и, уткнувшись подбородком в ее макушку, продолжил поглаживать уже спину. Готов был стоять здесь столько, сколько потребуется, главное, чтобы Юльке стало легче. Да и на подхвате на дегустации помощник мой.

– Ты меня так сильно прижал к себе, что еще чуть-чуть и раздавишь, – хмыкнула кроха и слегка отстранилась, чтобы в темноте заглянуть мне в глаза.

Млять, что творилось в ее глазах! Хоть мы стояли и поодаль от фонаря, но я все равно мог видеть ее эмоции. Она и переживала, и грустила, и еще в ней что-то было мне необъяснимое. Понять не мог, потому что не знал, что случилось у барной стойки. Что ей могла наговорить та дура? И еще хуже, я не знал Юльку по реакции на ту или иную ситуацию. Я, в принципе, практически ничего о ней не знал.

– Почему ты убежала? Та тварь тебя обидела?

Юлька только прикусила губы, пряча свой взгляд. Но ответить что-то так и не решилась. Не хотела подставлять зажравшуюся барышню?

– Почему молчишь? Ты всегда должна мне говорить, что происходит. Ты должна мне доверять, потому что я твоя защита. Я хочу тебя защищать, слышишь?

Я пальцами взялся за подбородок и повернул ее лицо к себе.

– Кроха?

Она кивнула.

– Говори, что произошло? Что она сказала такого, что ты решила сбежать.

– Она подумала, что я твоя шлюха.

– Что? – я скривился. Из ротика Юльки слышать такие слова непривычно и некрасиво. Не ее это.

– Она спросила, сколько ты мне платишь за ночь.

– Вот сучка! Что еще она говорила?

– Она спросила, как часто… Господи, – Юлька резко прикрыла лицо руками и быстро покачала головой, словно пыталась прогнать непрошенные мысли.

– Тихо-тихо, ты чего, кроха?

– Она спросила, как часто я тебе… сосу. Боже, как мне стыдно, – она всхлипнула, а я от злости сжал зубы.

Сейчас эту мразь, имя которой я даже не знал, спасало лишь то, что она девушка. В другом случае, пошел бы морду начистил. Ну, мерзавка! И посмела же открыть рот в сторону Юльки.

– Малышка, успокойся, слышишь? Не нужно плакать из-за такой дряни как она.

– Ты ее знаешь? – она снова посмотрела мне в глаза, в которых плескалась боль и обида.

– Чья-то там дочка. Имени не знаю.

– Я думала, что она твоя бывшая и приревновала.