– Не к добру он пришел, Юльк, не к добру, – прошептала она, вытирая последнюю вымытую тарелку.

Я только мельком глянула на маму, но промолчала. Ее слова заставили меня волноваться.

Но когда на кухню зашел Степан, вроде все было хорошо. Мы пили чай, общались на тему родственников и работы. В общем, было немного скучновато. Да и мне хотелось уже прилечь, все же боль в коленях никуда не делась. И стоило только вспомнить, от чего она появилась, как в голове проскользнула мысль о Захаре. А потом звякнул телефон.

«Тебе нужен свежий воздух. Заеду вечером», – гласило сообщение от Сарбаева.

Да я едва не пискнула от радости и тут же прикусила губу. Не выдавать себя. Не выдавать.

И все, после этого мне уже совсем не интересен был Степан, особенно, когда он заговорил о деньгах. Видите ли, долги у него насобирались.

– Извини, Степ. Я сейчас с коленями на больничном, мама на лекарства тратится. Потому никак не сможет одолжить. Да и выпускной класс, сам понимаешь.

Я специально влезла в разговор, потому что мама у меня слишком добрая душа – отдаст последнее. А я не хотела, чтобы потом мама себя корила. Любит она винить себя, что мне мало достается. Нет же, я не просила многого, а просто хотела, чтобы моя мама улыбалась и не винила себя не пойми в чем.

– Ладно. Пойду я тогда уже. Пора. Засиделся.

Ну вот, и взгляд у Степана изменился, когда понял, что денег ему не видать здесь.

– Проводишь? – обратился ко мне, и я, облизнув нижнюю губу, задумчиво кивнула.

– Ты, если что, приходи к нам, Степан. Мы всегда рады.

А мне хотелось закричать «нет, не приходи, не рады, тебе деньги нужны», но я промолчала. Не нужно маме волноваться.

Я наблюдала, как Степа обувается, и думала о том, почему парень ведет такой образ жизни? Не работает, гуляет за чужой счет. Неужели и девушек ему оплачивают?

Парень открыл дверь и только собирался выйти, как резко развернулся и прижал меня к стене, крепко схватив за горло.

– Узнаю, что солгала, мужиков на тебя натравлю. Сучка!

И он так же резко меня отпустил, оставляя в шоке от услышанного.

Сердце гулко колотилось в груди, губы пересохли, а к щитовидке подкатила боль. Я испугалась не зная, чего ожидать от этого человека. Да я, по сути, и так его не знала, лишь поверхностно, и то не самое хорошее.

Рукой обхватила горло и, сглотнув, поспешила захлопнуть дверь.

Когда я так сильно переживала в последний раз? Да не было у меня такого. Моя семья жила спокойно в любви и согласии и врагов не имела. Да Степан даже о деньгах ни разу с нами не заговаривал, пока отец был жив. А теперь что, осмелел? Решил шантажировать? И кого? Меня! Малолетнюю девчонку, у которой за душой ни гроша. Да и мама на мели, особенно сейчас, после покупки дорогих мазей и обезболивающих. Я и так чувствовала себя виноватой, а тут еще Степка со своими угрозами.

Смахнув слезу, я пошла на кухню, дабы не вызвать у мамы подозрений. Говорить ей о сцене в коридоре я не собиралась. Не хотела лишний раз волновать ее, зная, как сильно мама принимает все близко к сердцу. Ну а дурачок этот… что он сделает? Я ведь не соврала, у нас действительно нет денег.

– Мамуль, ну что, пирогом займемся?

Войдя на кухню, уточнила я, но тут же нахмурилась, увидев расстроенную родительницу.

– Ты чего? Папу вспомнила?

Я подошла и обняла маму, а та в свою очередь погладила меня по спине.

– Папу я не забываю, милая.

– Ну, тогда чего?

– Да не нравится мне приход Степана. Темнит он что-то.

– Мамулечка, все будет хорошо. По крайней мере, у нас есть Сережа. Мы не одни.

– Да, ты права, доченька.

Мама поцеловала меня в висок и вдохнула мой запах, носом уткнувшись в макушку.