– Ника – одна из лучших студенток Олимпа, – сказал он, тепло глядя на меня. – Поэтому нам повезло, что она теперь учиться в нашей Академии… Я в ее способностях смог убедиться сам еще на летних каникулах.

Наверное, подхваливая меня, он хотел расположить таким образом ко мне других студентов, выставить в лучшем свете, но, похоже, услуга оказалась медвежьей. Я поймала на себе несколько презрительных взглядов, а одна брюнетка, сидевшая за первой партой, со злобой сверкнула в мою сторону холодными голубыми глазами. Бернар же не преминул вставить свои пять копеек:

– Так что ж она перевелась к нам, если на Олимпе была такой умной?

– По личным обстоятельствам, – я смело выдержала его едкий взгляд, и на этот раз он первый отвел глаза, правда, успел издевательски ухмыльнуться.

Но все равно это была моя первая маленькая победа над своим врагом. А то, что наша с ним вражда продолжится и дальше, я не сомневалась.

На перемене мне удалось наконец увидеться с Кеем. Он сам ждал меня невдалеке от аудитории, где проходила История. Я так рада была его видеть, что даже забыла о собственном нежелании демонстрировать наши отношения.

– Ну как ты? – спросили мы друг друга одновременно и тихо засмеялись.

– Давай ты первая, – сказал Кей, продолжая улыбаться. – Как прошли лекции?

– Нормально, – я не стала жаловаться ему на враждебное отношение к себе моих новых однокурсников. Боюсь, он тогда попытается либо встать на мою защиту, либо потребует, чтобы я бросила учебу. – Друзей пока не нашла, но в целом все неплохо… А у тебя как дела? Как твои первокурсники?

– Справляюсь, – со вздохом отозвался Кей. – С ними нетрудно, они все еще такие наивные и даже немного испуганные, поэтому слушаются беспрекословно.

– Да, ты можешь заставить слушаться себя, – хмыкнула я. – Прекрасно помню твои лекции и как ты строил нас на них…

– Не сравнивай, у меня были на то причины, – Кей тоже усмехнулся. – Я был очень зол на кое-кого…

– Все, мне надо бежать, – спохватилась я, когда коридор заметно опустел. – Ты даже не представляешь, что меня ждет на следующем занятии: «Военное Искусство», – простонала я. – Это ужасно… Надеюсь, я выйду оттуда живой. Так что пожелай мне удачи.

– Удачи, – Кей все-таки изловчился и чмокнул меня в щеку.

Я бросила на него укоризненный взгляд и отправилась на поиски тренировочного зала.

– Так вот что у тебя за личные обстоятельства, – меня внезапно нагнал Бернар. На его губах играла знакомая ухмылочка, и сам он выглядел так, будто узнал некую постыдную тайну. – Это ведь тот же преподаватель, с которым ты путалась еще на Играх. Вы что, оба перевелись?

– Возможно, ты и путаешься с кем-то из своих девиц, – грубо ответила я. – А Кей – мой жених. Остальное же тебя никак не касается… – и ускорила шаг.

Военное Искусство. Мой самый страшный сон. В прошлом году я страдала от фанатизма Ареса и не думаю, что с Тюром этот предмет будет проходить приятней.

Местный тренировочный зал превосходил тот, где мы учились на Олимпе, раза в три точно. Он был таким огромным, что любое сказанное слово отражалось гулким эхом, а на стенах повсюду висело холодное оружие: мечи, копья, кинжалы…

– Желаешь сразиться еще раз? – Бернар снова оказался около меня.

Похоже, он теперь будет преследовать меня везде. Ну что за наказание?..

– Все никак не можешь пережить, что не смог победить меня на Играх? – спросила я устало.

Ну вот надоел, ей богу! Даже злиться уже сил нет.

– Тебе просто повезло, – хмыкнул он.

– Пусть будет так, признаю, – я пожала плечами. – Поэтому отстань от меня, ладно?

Нашу вялую перепалку прервал появившийся Тюр. Ого! Да внешне он помощнее Ареса будет! Интересно, если они начнут сражаться, кто победит? А вот взгляд у Тюра не такой грозный, наоборот, спокойный и даже доброжелательный. Во мне затеплилась слабая надежда: так может эти занятия будут не так ужасны, как я ожидаю?.. Потом же Тюр сбросил плащ, и я увидела его правую руку, вернее, то, что от нее осталось. Фенрир. Это ведь он откусил Тюру руку, когда боги пытались его посадить на цепь. Это из-за Тюра брат Кея находится сейчас в заточении. От этих мыслей сразу неприятно засосало под ложечкой, а преподаватель Военного Искусства перестал казаться таким доброжелательным.