Ну, в общем и целом, было понятно, куда Катюха клонит, и почему её рассуждения кажутся такими правильными.

– В таком случае, пусть он дует мимо, – наигранно весело подвела итог я.

Подруга усмехнулась и одобрительно похлопала меня по наколеннику; в коридоре раздалась мерзкая трель, обозначившая начало пары, и мы с Денисовой потянулись на свою часть зала, где уже собрались девочки из нашей команды. Пользуясь тем, что Катя за мной не наблюдает, я перестала улыбаться и нахмурилась, потому что сегодня вечером вместо домашки явно собиралась залезть на форум, чтобы воочию убедиться в словах подруги. Зачем мне это – правильный вопрос, но сейчас он не имел значения: я ведь девушка, а мы от природы существа любопытные.

«Нада», – фыркнул внутренний голос и скрестил на груди руки.

Вот и весь ответ.

Поправляю край чуть задравшейся футболки, и окидываю взглядом окружающее пространство, чтобы уже в следующий момент об этом пожалеть, потому что недалеко от трибун замечаю предмет нашего с Катей разговора. Ветров был одет довольно стандартно, много кто из парней вместо обычного спортивного костюма предпочитал надевать на физру баскетбольную или футбольную форму, но лучше бы ему на будущее кто-нибудь запретил это делать. Чёрно-синяя форма, несмотря на свободный покрой, умудрялась подчёркивать буквально каждую мышцу, а уж ими-то в отличие от мозга Глеб мог похвастаться. Впрочем, крепких рук майка совершенно не скрывала, и в эту конкретную минуту я пыталась заставить мозг забыть, что такие руки в переплетении вен – та часть мужского тела, которая мне всегда нравилась. И судя по веселью в ответном взгляде Глеба, который заметил моё разглядывание, мой интерес пришёлся ему по душе. По мне он тоже прошёлся, прицениваясь, и даже на расстоянии я заметила, как вспыхнули его глаза.

Так некстати вспоминаю, что футболка на мне хоть и свободная, зато шорты в обтяжку...

И за что мне такое наказание?

Он здесь сколько? Два месяца? Я уже пару лет в команде по волейболу и на физкультуру прихожу только в форме, так почему же он раньше меня не замечал, а теперь я на него чуть ли не во всех углах натыкаюсь? И каждый раз вот этот взгляд, который во мне всё самое нехорошее будит... Парню острых ощущений захотелось? Так я обеспечу – только не те, о которых он думал.

Тренеру быстро удаётся отвлечь мои мысли от кареглазого нахала, и я с головой погружаюсь в тренировку. Сперва это обычные упражнения на гибкость и растяжку – просто для разогрева, – а после мы отрабатываем в парах подачу, пасы и отбивания и делимся на две условные команды, чтобы повторить всё уже с игры. В этом нет ничего особенного, те же действия, что я выполняю практически каждый день, но сегодня я странно нервничаю и напрягаюсь, но на Ветрова за это злиться не могу. Это ведь мой выбор – позволять ему быть в моей голове; неправильный, глупый и совершенно бессмысленный, но мысль о том, что он тоже в зале и, возможно, иногда наблюдает, не давала расслабиться.

– Холодова, ты сегодня будто кочергу проглотила, – ворчит препод, обращаясь ко мне. – Сконцентрируйся! У нас через две недели межвузовское соревнование, нужно отнестись к этому серьёзно – всех касается! Не дай Бог вы в третий раз физакадемии проиграете – не видать вам зачёта, как своих ушей!

Ничто так не помогает собраться, как угрозы любимого тренера, потому что в день соревнований Ольга Александровна будет волноваться даже больше нас вместе взятых. Иногда, когда она забывала о том, что в действительности является суровым преподавателем с десятилетним стажем, тренер улыбалась так, будто родных дочерей перед собой видела, а не малознакомых девушек сборной по волейболу. В основном это случалось после наших побед, когда мы привозили с соревнований награды, но я готова поклясться, что такого количества гордости за себя не получала даже от родителей с их скупой похвалой в одно-единственное слово.