Еще светло, можно немного пройтись, пока там весь этот беспредел не закончится. На самом деле Олег прав – до тех пор, пока Ира не дала понять, что ей плохо, никто вмешиваться не должен, это их практики, пусть даже лично меня такое шокирует. Но ведь и мы с Олегом, если со стороны посмотреть, тоже, бывает, заигрываемся, а уж вид того, как он дерет меня кнутом, вообще мало кто может выдержать. Но это же не значит, что в этот момент кто-то должен хватать его за руку – если я не прошу помощи. У каждой пары – свои практики, и если обоих они устраивают, то чужое мнение там лишнее. А практик, могущих шокировать даже опытных тематиков, вполне достаточно. Тем, кто практикует бондаж, не всегда понятны практики в парах «Доминант-сабмиссив», садистам не нравится изобретать упражнения для подчинения – ну, и много еще чего. Тема не ограничивается только плетью и наручниками, девианты весьма затейливы в выражении своих чувств друг к другу. Главное – найти свое и не делать того, что тебя хоть как-то травмирует, неважно, физически или морально.

Я никогда не смогу того, что может та же Ира, но ведь и она ни за что не выдержит, например, порку той силы и интенсивности, что легко выношу я. Так что давать оценки и вмешиваться – дело неблагодарное…

Пройдясь по улице вверх-вниз, возвращаюсь на участок. Дрова доколоты и убраны, из банной трубы вьется струйка дыма. Олег посреди участка делает какие-то упражнения, стоит, широко расставив ноги, и наклоняется то вправо, то влево, скручивая тело по талии. Я останавливаюсь в паре шагов и смотрю на него. Я восхищаюсь этим человеком искренне, вне зависимости от того, что это мой Верхний. Не в этом дело… он внушает уважение и восхищение одним своим видом, просто тем, как входит в помещение, как смотрит, как мало говорит, но много делает. Я не представляю уже себя отдельно от него, мне кажется, я умру в ту же секунду, как останусь без него.

Наворачиваются слезы, и в этот момент Олег оборачивается:

– Вернулась? Ну, что ты? Чего глаза на мокром месте?

– Нет, хорошо все… просто… ты…

– О, я понял! – хохочет он, подхватывая меня на руки.

– Ничего ты не понял, – я утыкаюсь лицом ему в шею, вдыхаю запах. – Но это даже хорошо.

– Появились тайны от меня?

– Ужасные.

Он обнимает меня еще крепче и идет в дом.

Ира сидит в кухне, на волосах – полотенце, вид довольный, хотя и измученный – Север, конечно, тот еще зверь, судя по всему. Удивительно, что Ира даже не кусает меня, хотя должна бы. Но нет, улыбается рассеянной улыбкой, глаза мутные:

– Чай будете? Свежий заварила.

– Да, налей, пожалуйста, мы сейчас спустимся, – уже с лестницы говорит Олег.

Он приносит меня в комнату и бережно укладывает на кровать, сам ложится рядом и заглядывает в лицо:

– Мари… мне когда-нибудь тебя хватит?

– А мне? Мне когда-нибудь ты достанешься весь, целиком?

– Я всегда весь твой.

– Ванииииль… – тяну я, переворачиваясь на живот так, чтобы не видеть его лицо, и Олег валится на меня сверху:

– Я тебе покажу ваниль сегодня!

– Не хочу.

– Не сомневаюсь! – хохочет он, переворачиваясь на спину и придерживая меня на себе. – Ваниль ты у меня не любишь, ты девка стальная, тебе пожестче подавай, чтобы кожа клочьями летела!

– Интересная мысль…

– Нет! Мысль плохая, но экшн хороший и без этого получишь, обещаю.

– Ты меня заинтриговал.

– Все, пойду я в душ, а то… – он стряхивает меня на кровать, закрывает окно: – Я быстро, потом чайку спустимся попить, полежи пока.

Душ на втором этаже, за мастерской Дениса – небольшая комнатушка с кабиной. Дэн, конечно, хозяин, все умеет, все делает сам. Еще бы фляга не свистела – и цены бы ему не было, что в Теме, что в ванили. Но – нет. Было бы, но не было.