Если бы я вчера догадалась подумать в эту сторону, то ни за что не предложила бы этот дурацкий эксперимент, ни за что… Мне начало казаться, что у Дениса с Лерой все более-менее наладилось в плане Темы, что он вполне доволен тем, что сейчас есть, но нет. Нет – он все так же пытается подогнать ее под меня, а она, дурочка, изо всех сил старается соответствовать. Чтобы быть мной, надо иметь характер как у меня, а не пытаться слепо повторить мои поступки, мою жизнь в Теме, мою модель отношений с Верхним. Я не крутая, нет – я просто жесткая и знаю, чего мне надо. Я – это я, и на моем месте никто не окажется, как бы ни старался.

– Лерка, остановись, я тебя умоляю. Ну, ведь Лиза теперь есть, ты не останешься одна…

Она поднимает заплаканное лицо:

– Ты это серьезно? Я не смогу уже без Темы, а Лиза категорически не согласна, даже слышать не хочет.

– Ну, предложи плеть ей – вдруг быть сверху ей понравится? Судя по всему, характером она сильнее, чем ты, и в ваших отношениях все равно как бы над тобой.

– Она не сможет, Мари. Ты ведь не можешь, правда?

– Да, не могу.

– Хоть что-то ты не можешь, – криво усмехается Лера. – А я, к счастью, могу и иногда даже делаю – когда у Дениса есть настроение, а Север привозит каких-нибудь левых нижних. И вот это – кайф, Мари…

– Я давно говорю – вам надо было свитчевать, все были бы довольны. Кто утром первый встал – тот сегодня и Верхний, – я беру новую сигарету, Лера тоже тянется к моей пачке.

– Что ты… он никогда на это не пойдет…

– Не пойдет – на что? – вдруг раздается из темноты комнаты голос Дениса, и мне кажется, что мы с Леркой седеем от ужаса, думая об одном – как давно он там сидит и слышал ли то, что мы говорили о Лизе.

– Отпуск ей Олег сейчас не даст, – спокойно говорю я, стараясь унять противную дрожь в коленях и радуясь, что на мне свободные спортивные брюки.

– А зачем ей сейчас отпуск? – Денис выходит в кухню, берет сигарету, смотрит в мою кружку: – Чего вдруг на молоко перешла?

– Тебе жалко?

– Да пей, просто странно, ты ж не любишь. Зачем, говорю, отпуск тебе сейчас? – обращается он к Лере, и я под столом показываю той кулак, чтобы собралась.

– Хотела недельку с тобой провести, – бормочет она.

Денис вдруг протягивает руку, и я вижу, как Лерка сжимается на табуретке, становясь даже вроде бы меньше ростом. Более того – я тоже съеживаюсь, как будто жду пощечины… Но он гладит Леру по щеке, смотрит почти нежно:

– Ну, хочешь, я сам с ним поговорю? – Лера молча кивает. – Ты ведь знаешь, что такие вопросы нужно решать через Верхнего.

У меня чешется язык сказать, что и Верхнему иногда надо думать головой, а не причинным местом, но я понимаю, что не надо разрушать и без того хрупкое равновесие и злить Дениса. К счастью, он, кажется, не слышал начала нашего разговора, ну, вот и не стоит все усугублять.

– Как бедро? – он присаживается на корточки, зажав сигарету в углу рта, откидывает полу халата, начинает разбинтовывать. Рана выглядит не очень, но хотя бы не глубокая. – Надо бы стянуть плотнее, рубец будет, – говорит он, сдвигая края к центру, Лера при этом вцепляется в край стола пальцами и охает.

– Погоди, я клей принесу, – флакон медицинского БФ всегда лежит у Олега в саквояже. – И бинт бы свежий.

– Бинт есть, – отзывается Денис.

Я потихоньку поднимаюсь наверх – Олег по-прежнему крепко спит, теперь отвернувшись к окну и закинув ногу поверх одеяла. В комнате жарко, он такое не любит… На цыпочках прохожу к окну и открываю форточку, нахожу во внутреннем кармашке саквояжа клей и спускаюсь обратно.

Денис промывает рану перекисью, Лерка сидит, вцепившись обеими руками в табуретку, вся бледная.