– Ваниль… – выдыхает он мне в ухо. – Ты не любишь ваниль, Мари…

– Я… с тобой… все люблю… – бормочу я в такт движениям его тела.

– Конечно… ну-ка… – он ставит меня на пол, поворачивает спиной к себе. – Чуть пошире встань… вот так…

Я утыкаюсь лицом в мокрую стену, от обшивки пахнет деревом, щека скользит по ней вверх-вниз… рука Олега проникает по шее в волосы, наклоняет голову…

– А ты действительно ваниль не воспринимаешь, я только теперь это понял, – тяжело дыша, Олег усаживает меня на лавку, сам наливает воду в таз и ставит рядом со мной.

– Почему? Вполне… – я не вру, с ним я ваниль воспринимаю почти так же, как экшн.

– Нет, Мари, ты в ванили совсем не такая, как в Теме.

– Хуже?

– Я разве так сказал? Нет, не хуже – просто другая. Я никогда не обращал на это внимания, да и редко у нас с тобой просто секс бывает. Ну-ка, наклоняй голову, – командует он, и я удивленно вскидываю глаза:

– Зачем?

– Считай, что у меня эротическая фантазия, – смеется он. – Голову тебе хочу вымыть.

В этой фразе есть что-то двусмысленное, а не эротическое, и я даже примерно чувствую, что именно… Но пусть…

…Рука, вцепившаяся мне в волосы, все сильнее нагибает голову вниз, а вторая поднимает вверх скованные за спиной руки. Плюс – резкие сильные движения сзади, мне кажется, еще немного – и я просто развалюсь напополам.

– Больно? – Олег чуть замедляется, и я снова удивляюсь тому, как он чувствует все, что происходит со мной.

– Н-нет…

Он чуть отталкивает меня и опускает на колени, лицом на постель.

– Ремень?

– Как ты хочешь.

– Я спросил, как хочешь ты. Ну?

– Бич.

Сзади хохот:

– Ого! Мы будем играть с однохвостыми тяжелыми девайсами? Мне это нравится, Мари.

– Тогда зачем спрашиваешь? – злюсь я – ненавижу, когда он в экшене вдруг начинает вот эти словесные баталии и опросы.

– Затем, что я так хочу. А ты не возражаешь и отвечаешь, понятно?

– Более чем…

Воздух разрывается со свистом – Олег пробует бич из натуральной кожи, который купил совсем недавно, он еще практически новый. С однохвостыми девайсами я все еще очень осторожна, хотя вот против кнута никогда не возражаю. Наверное, потому, что Денис этим девайсом не владеет и никогда не умел им пользоваться, у меня в голове не отложилось ничего негативного, а вот арапники, бичи и все подобное вызывают панику и воспоминания о чертовом подвале под гаражом. Но постепенно это проходит, и порой я, как сегодня, сама прошу что-то из однохвостых. Олег работает ими отлично, он всегда аккуратен и хорошо чувствует грань, за которую я зайти не смогу, потому никогда не возникает проблем в экшене.

Мне сегодня больно – но не настолько, чтобы дать знать об этом Верхнему, разве что пальцы скованных рук сильнее вцепляются в одеяло, да дыхание становится прерывистым. Мне даже интересно, сколько я смогу выдержать, а это уже показатель того, что все нормально. Когда мне страшно или плохо, я и мысли об этом не допускаю.

Олег, кажется, потихоньку входит в раж – удары становятся все чаще, хотя сила их вроде уменьшается

– Молчишь, значит? – цедит он сквозь зубы. – Ну-ну…

Сегодня я все-таки заставляю его бросить бич раньше, чем произнесу стоп-слово (о, ужас – я стала его произносить, но вовсе не потому, что действительно хочу остановить Верхнего, а чтобы не нарваться на его недовольство). Он забрасывает меня на кровать и тут же валится сверху, раздвинув мои ноги коленом. Я чувствую его дыхание на шее сзади, его рука опирается на кровать в районе моего лица, а второй он придерживает меня снизу, прижимая к себе все крепче. Прикосновения его влажной от пота груди к иссеченной спине затмевают все ощущения от секса, я даже, кажется, не чувствую его движений во мне, хотя Олег в такие моменты, когда поймал кураж, вообще себя не сдерживает.