– Почти верно, – согласился Амброс. – Но это не проще, поверь мне. Зато надежнее. Хороший человек на первых порах может часто ошибаться, но впоследствии, набравшись опыта, просчитывает все варианты и делает только самое необходимое. В любой ситуации, кроме совсем безвыходной. А плохой при тех же исходных условиях никогда не стесняется ни в средствах, ни в масштабах разрушений. И при этом портит всю картину, ведь в задачи подобных рейдов, как правило, входят только точные операции.

– Я плохой человек, – пробормотала я, неприятно пораженная этим открытием.

Билл хмыкнул.

– Не стоит путать неопытность с намеренным изуверством. На первых порах в TSR брали и профессионалов, и даже дилетантов с преступными наклонностями, как бы странно это ни выглядело сегодня. Но время показало, что это было огромной ошибкой. Профессионалов интересуют только деньги, причем неважно, кто и за что их платит, а вот любители… Как думаете, что делает дурной человек, встречая в утопии двойника своего заклятого врага? Пусть даже там это вообще другая личность.

Мы промолчали, хотя варианты ответов определенно имелись у всех. Билл вздохнул.

– Представляете, ни один из них не смог выдержать этого простого экзамена. А вот такие, как вы, выдерживают все и всегда. У хороших, нравственных людей никогда не возникает соблазна позабавиться, пострелять шутя, просто так.

– Да ведь и смысла нет в том, чтобы просто так отобрать чью-то жизнь, – растерянно сказала Энн. Амброс кивнул.

– Вот вы и ценны именно этим вашим уважением к жизни. Запомните это. И не надо так переживать – вам вовсе не придется в каждой командировке изображать терминаторов. Девяносто восемь процентов наших задач – банальное наблюдение и сбор информации. Но поверьте, даже если приходится убивать, жертвами, как правило, становятся крупные политические фигуры. Думаю, вам и так известно, что они никогда не бывают святыми.

– Ну хорошо, – завелась я. – Но зачем нас тогда заставляют отстреливать ни в чем не повинных палеопитеков? Понятно, что нужна подготовка, нужно с чего-то начинать, но… – Я умолкла, не представляя, что можно предложить взамен.

– О, тень Патруля! – Амброс с силой потер лицо. – Нет, честное слово, такой группы у меня еще не было! Ребята, вы или рассыплетесь через год, или станете лучшими. И будь я проклят всеми утопиями, если возьмусь предсказать результат!

Он отошел от нас, постоял в стороне, зло сплюнул и вернулся.

– Значит, так, чертовы моралисты, – отчеканил он. – Я нагло врал вам, когда подтвердил, что сейчас в будущем ждут результата. Я надеялся, что собственная догадка поможет вам отпустить тормоза, но вы вообще непонятно из какого теста. Вам объяснили, что эта утопия у нас зовется тренировочной. Для всех. Почему? Да потому, что всем этим обезьянам осталось жить чуть больше года. Все живые существа здесь обречены. Стреляйте хоть всех подряд – на их развитие это не повлияет.

– То есть как – обречены? – ошарашенно спросили мы.

– Геологический катаклизм, – отрывисто произнес Билл. – Точнее, поначалу космический. Через тринадцать месяцев атмосферы Земли коснется хвост распадающейся кометы. Основной метеоритный удар придется на этот регион. Восемнадцать тысяч квадратных километров поверхности будут выжжены дотла. Видите эти горы на востоке? Там проснется вулканическая активность, расползется паутиной, формируя новый ландшафт. Новая жизнь возникнет здесь спустя долгие годы. Из лавы и пепла появится почва, ветер принесет семена растений, из других краев мигрируют новые стада животных… ну и так далее.

Мы потрясенно молчали, переваривая новость. Амброс тем временем разложил наш арсенал, сердито ворча: