– Заткнись!!! – выкрикнула я. – Замолчи, Лестра! Не смей, слышишь! Не смей даже говорить такое. Хочешь уйти? – разложив на полу простыню, я, особо не глядя, накидала на неё вещи, какие первыми под руку попали. Завязав узелок, я пихнула его в руки сестры. – Убирайся из нашего дома. Уходи! – прошипела я зло. – Выметайся!

– Нет, Томмали, – тихо прохрипела с кровати Эмбер. Она привстала, и на её худое личико с черными болезненными кругами под глазами упала длинная чёлка. – Она правильно говорит, это я виновата. Это из-за меня!

– Хватит! – рявкнула я. – Никто ни в чём не виноват. Это жизнь. Я не хочу идти в южные селения. Не хочу перебираться в соседние княжества. Я хочу жить там, где и живу.

– Да почему? – взвыла Лестра. – Что ты вцепилась в эти руины? Отец дураком был, а ты ещё хуже!

– Нет, он дураком не был! – закричала я, – ты не слышала, что он говорил, что он рассказывал. Да они людей жрали! Они деревни сжигали.

– Не ври! – подлетев, Лестра зарядила мне звонкую пощёчину, – Папа такого не делал! Ты врёшь всё. Там война закончилась, там достаток!

Потерев лицо, я расплылась в снисходительной улыбке.

– Достаток, – сладко пропела я, – а где же тогда торговцы, которые привезли бы нам товар? Где княжеские распорядители, которые засеяли бы поля? А где сам князь? Туман разрастается, мертвяки спокойно по деревням гуляют! Раз там всё так благополучно, что же он про север не вспоминает? Ты ведь слышала новость? Чуть дальше от нас в тумане брешь. Там странные отряды воинов свободно разъезжают. Ну, и где же князь? У нас чужаки под носом, что же он не спешит от пришлых защищаться?

Лестра зло поджала губы, но слов явно не находила.

– А я тебе скажу, – я ткнула в неё указательным пальцем. – Князь наш пусть войну и выиграл, да казну разбазарил. Шатки дела его. Там достаток только в замке, а вокруг такой же голод. Только ещё куча бродяг, бандитов и гурон водится. Сюда они не идут, что им тут делать? Они южнее промышляют, разворовывают то, что война не уничтожила.

– Глупости, – упрямо выдохнула Лестра. – Ты всё врёшь. А я всё равно уйду!

– Куда? – рыкнула я.

– А не важно, куда! От вас подальше. Надоело мне охранять дом, да травки парить. Я для себя пожить хочу. Для себя, понимаешь!

И я, наконец, всё поняла. Никакой юг ей не нужен. Она банально не хочет возиться с больной сестрой, не стремится брать на себя ответственность. Просто желает избавиться от проблем.

– Ты и меня с собой зовёшь, чтобы я тебя там обстирывала да кормила? А ты бы для себя жила, да, – прошептала я.

– Что, дошло? – выкрикнула она мне прямо в лицо. – Ты всегда такой была – Святая Томмали. Всех накормит, всем постирает, дом приберёт, и про соседей не забудет. Мамина помощница, папина гордость. Дура ты! Все на тебе катаются, а ты и везёшь. А я не такая. И гробить себя ради вас я не буду. Оставайся со своей чахотошной, и загибайтесь здесь обе. А я пристроюсь, где потеплее, и заживу в своё удовольствие.

– Ну и убирайся, – севшим голосом пробормотала я, – и не возвращайся.

– Возвращаться?! – Лестра дошла до двери и рассмеялась. – Могилы себе заранее вырыть не забудьте, а то так и спалят тут ваши холодные трупы вместе с домом. Никто ради вас лопатами зазря махать не станет.

С этими словами она вышла и хлопнула дверью. Сверху посыпались кусочки глины, которыми я замазывала щели.

Сев на кровать, уставилась на оставшиеся лежать на полу вещи. Вот и пришёл конец нашей семье. Моего плеча несмело коснулась тонкая холодная ручка.

– Она вернётся. Остынет и поймет, что наговорила. Эта же наша Лестра. Она это всё из-за меня. Прости, Томма, – надрывным от слёз голосом прошептала Эм, – прости, сестрёнка. Я буду помогать тебе, я всё-всё сделаю. Только прости меня.