Соседи неспешно покинули наш дом. Эмбер сидела, укутавшись, на кровати и не сводила с меня глаз.

– Сильно испугалась? – вопрос как-то сам вырвался.

Она кивнула, по щеке скатилась слезинка.

– Думала, если к утру не придёшь, сама уйду в туман, чтобы с тобою там быть. Вместе-то оно все лучше, правда?

От её слов мне сделалось страшно. Что стало бы с ней, пропади я? Талия бы в семью приняла, только у неё самой голодных ртов.

Подойдя к кровати, я обняла сестрёнку. Хотелось сказать что-то ободряющее, да слов не находилось.

– Ты же больше не пойдёшь в лес, правда? – выдохнула она.

– Я больше не стану так рисковать, – искренне пообещала я, – я буду прислушиваться к своему внутреннему голосу. Хворост собирать только у кромки леса, петли на зайца перенесу ближе.

– А как же северяне? У них же работа, – выдохнула Эм.

– Но я не мужик, сестра, – устало возразила я. – Может статься так, что не по мне работа будет.

– Но ты же попробуешь? – в её синих, как васильки, глазах было столько мольбы.

– Я всё сделаю, чтобы пристроиться у них.

Съев наспех по тарелке простенького супа, мы отправились спать. Правда, сон всё не приходил. Вся тяжесть прожитого дня обрушилась на меня осознанием едва не случившейся трагедии. В голову лезли плохие мысли. Ближе к рассвету я почувствовала, что мне под бок забралась Эмбер. Замёрзла, наверное. Печь остывала, и со всех щелей из дома выдувалось тепло. К утру совсем холодно станет. Как древняя старуха, не выспавшись и не отдохнув, поднялась и пошла в дровницу. Нужно затопить печь.

Эмбер необходимо тепло.

Установив на колоду очередной толстый чурбак, я замахнулась и опустила на него топор. Перевернув, с силой приложила обухом об пень. В сторону отлетело два полена. Проделав те же действия с поленьями, снова установила на колоду чурбак. Но замахнуться не успела.

– Дрова заканчиваются, – раздалось за моей спиной. Оглянувшись, я заметила стоящую в дверном проеме Эмбер. – А тепло всё не приходит.

– Ты зачем так рано поднялась, Эм? Чего не спится? – откликнулась я.

Да, насчёт дров она была права. Дровница была практически пуста. А погода всё не устанавливалась. Но сейчас мне как-то не до этого. Лес под боком, сходим с Эгором потом, порубим деревца, да притащим, чтобы просыхали.

– Там ещё суп есть, может, поешь, прежде чем уходить? – поведение Эмбер казалось странным. Нет, она и раньше проявляла заботу, но чтобы встала в такую рань.

– В чём дело, Эм? Что не так? – прямо спросила я.

– Боюсь, что ты не придешь, – честно созналась сестра.

Я невольно улыбнулась. И вот кто из нас старший?!

– Эмбер, – мне нужно было ей что-нибудь сказать ободряющего, только слов не находилось. – У нас у каждого своя судьба. Что на роду написано, то и будет.

– Какая судьба, Томма, – сестра эмоционально вскинула руки и сложила их в свойственной ей манере на груди, – нет никакой судьбы. Есть туман, есть твоё решение.

– А ещё есть – голод и холод, сестра. Есть ответственность перед близкими, – не удержавшись, возразила я.

Её лицо исказил гнев. Первый раз я увидела на лице нашей милой Эм эту эмоцию. И она её не красила. Скорее, демонстрировала её истинный возраст.

– И ещё есть три могилы, – Эмбер ткнула за сарай, – а в одной из них даже тела нет. От нашей мамы и следов не осталось. Ты помнишь, как они ушли, Томма? – сестра была возбуждена и невероятно зла. Такого я за ней ни разу не наблюдала. – Помнишь, как искали маму? А ведь она могла не идти за травами в тот день. Я вчера стучала в дверь Эдии. Той самой Эдии, ради которой наша мама пошла в лес. Чтобы её спасти. Она погибла из-за долга целителя. А что сделала в благодарность Эдия? Знаешь? Нет. А я тебе скажу! Она хлопнула дверью перед моим носом и сказала, что у неё дети. Дети! А что, у мамы не было детей? А папа? Ты помнишь, сколько раз он ходил в лес, в туман: днем, ночью, чтобы найти, спасти кого-то из соседей. Он рисковал собой, зная, что у него дома три дочери. Но он ставил чужие жизни выше нас. Сколько ночей мы провели у окна и всё-таки потеряли его. Мы всех потеряли, Томма. Всех! Туман отнял всё.