– Здесь двое. И двое в восьмом.

– Но нас пятеро, – сказал Тифон.

– Ничего не знаю, – Борис развел руками. – Меня предупреждали о четверых. У остальных домов состояние аварийное. Там жить нельзя. Могу попробовать еще одну кровать выпросить, а вы уж сами думайте, как ее сюда впихнуть.

– Скажите, пожалуйста, – Дятел рассеянно оглядывался по сторонам, – а унитаз у вас есть?

Борис устало посмотрел на него. Было ясно, что он нам не рад, но старательно выполняет поручение.

– Сортир на той стороне, – он махнул в неопределенном направлении. – Уличный. Яма. Только заливать воду в бачки придется самим, потому что трубы нигде не меняли и воды в этой части нигде нет. Придете ко мне, я вам бочку дам, а то не находитесь.

Трифонов кинул на одну из кроватей свой рюкзак.

– А мыться? – Макс стоял на пороге раскрытой входной двери и передавал слова Бориса Артему.

– Тоже из бочки. Или на озере. От задней калитки десять минут. – Борис пошарил в кармане, вытащил связку ключей, отцепил от нее один и, оглядев нас по очереди, отдал его Тифону. – Это от задней калитки. Только запирайте ее за собой, а то дачники постоянно лезут. И еще дети с той стороны. Детей можно и нужно пугать. Здесь им не место. Получат травму – Павел Ильич будет отвечать. Но обижать их нельзя. За это Ильич тоже будет отвечать. Здесь, на территории, делайте что хотите. Хотите – пейте, хотите девок водите, если найдете. Мне по барабану, главное, чтобы без производственных травм. Огонь разводить только в мангалах. Жара стоит дикая, кругом полно сушняка, вспыхнет за секунды.

– А как ворота открывать? – крикнул с улицы Артем. – У нас же машина.

Борис нахмурился, потом махнул рукой.

– Там навесной замок. Пока вы здесь, запирать не буду, но не забывайте его вешать назад.

Он сосредоточенно почесал в голове, обдумывая, о чем еще не сказал.

– А почему у вас телефоны не ловят? – поинтересовался только закончивший переживать по поводу унитазов Дятел.

– Звонить возле храма можно. Или на дачах. У нас не берет.

– А с едой как? – спросил Макс.

– В восьмом доме плитка электрическая. Продукты в поселке можно купить. За полем. Там и станция железнодорожная. Ах да, и, если жить хотите, кукурузу не вздумайте воровать. Это фермерские поля, частная собственность, мужики там без башни – голову на раз оторвут. Ну что, кровать нужна?

Трифонов ответил, что нужна, и они втроем с Артемом поехали в «Юпитер», а мы остались осматриваться.

Восьмой домик ничем не отличался от десятого, за исключением того, что вместо чайника на столе стояла электрическая плитка с одним блином – вещь абсолютно в стиле бабушкиного «раритета».

Макс вошел в комнату, оглядел кровати и, пожав плечами, словно оправдываясь, сказал:

– Я его не заставлял.

– А чего он вдруг поехал? – спросил я.

– Из вредности. Характер такой. Всем назло делать. Даже самому себе, – неопределенно ответил Макс. – Но здесь он долго не выдержит.

– Условия дрянь, – согласился я.

– Условия бывали и похуже. Просто не выдержит – и все. Терпения не хватит.

– Это из-за той подруги его? – высказал я свое предположение, пытаясь вспомнить, как ее зовут.

Макс кивнул и вышел.

Между домиками находился засыпанный хвоей деревянный стол с прикрепленными к нему лавками, он был покрыт темно-коричневой морилкой, поэтому почти не выцвел.

Чуть поодаль стоял кособокий ржавый мангал на высоких ножках, а за ним то ли турник, то ли оставшийся от качелей каркас.

Мы по очереди заглянули в остальные «вигвамы». Четные шли по левой стороне дороги, нечетные – по правой. В одном совсем не было стекол, в другом ступени полностью сгнили, темные пятна на полу третьего свидетельствовали о протекающей крыше. У четвертого попросту не было входной двери.