Он понял, что это судьба и больше Елену от себя не отпустил, пока не выведал её номер телефона. И потом как-то все закрутилось само собой. Ему было с ней очень легко, ей, похоже, тоже нравилось его общество. Однажды вечером она позвонила в его квартиру и попросила разрешение остаться до утра.

– Дома очень одиноко. Я не могу быть долго одна. Не прогонишь?

– Что ты? Конечно, нет, – Алексей посторонился, пропуская гостью, – Проходи.

Его квартира-студия была заполнена снимками. Он любил фотографировать. Эта страсть с детства была тоже привита дедом. Тот фотографировал птиц, а потом подолгу любовался пернатыми созданиями, но уже с помощью своих снимков. Алексею нравилось фотографировать: дома, улицы, площади и фонтаны, но больше всего – ночной город, в свете фонарей, где за каждым углом прячутся причудливые тени. Ещё ему нравилось ловить в кадр лица, где довольно четко видны взгляды, эмоции. Иногда попадались очень интересные. Пока он готовил кофе и возился на кухне, его гостья рассматривала фото, которые он развесил, вместо обоев, по стенам.

– Ты хороший фотограф, – похвалила она.

– Да так, балуюсь понемногу.

– Мне кажется, ты охотник, – угадала Елена его суть, – ты ловишь эмоции города, людей, даже фонарей. У них ведь тоже могут быть эмоции?

– Возможно, – уклонился Алексей от ответа, поставил поднос с кофе на журнальный столик и сел в кресло, – Угощайся: зёрна смолол сам, сварил тоже сам.

– Благодарю, – Елена разместилась напротив него: в чёрных брюках в обтяжку и вязаном светлом джемпере, который плотно облегал её высокую грудь, так, что не сложно было вычислить: под ним нет белья.

Когда она наклонилась, чтобы взять свою чашку кофе, грудь соблазнительно колыхнулась, и Алексей потерял способность думать о чем-либо другом.

– Зачем ты приехала? – хрипло спросил он, перехватив её взгляд.

– А ты не знаешь? – ответила она, поставив свою чашку на место.

Алексей знал. Поэтому не стал больше ничего выспрашивать, а поднялся из своего кресла, одним движением руки занавесил окно и обернулся к гостье, которая смотрела на него широко распахнутыми глазами. В них он прочел то, что сейчас поднималось внутри него самого: желание. Невероятно сильное желание обладать, и он ему поддался так же легко, как и она.

Спустя полгода после их первой ночи он сделал ей предложение. Дома, ещё лёжа в постели, держа Лену в объятьях и почти не раскрывая глаз, вдруг пробормотал то, что давно крутилось на языке:

– Выходи за меня.

На что она звонко рассмеялась, и растерявшемуся от такого её поведения Алексею ответила:

– Сальников, ты с ума сошел?! Я давно замужем и у меня растет дочь.

– То есть… ничего не понимаю тогда, – он почесал в затылке, – А ты, разве, не собираешься с ним развестись?

– Нет, – мотнула она головой и строго посмотрела ему в глаза, – Ты забыл, о чем мы с тобой договаривались вначале? Никаких обязательств, Алёшенька. Никаких!

– Лена, подожди. Но зачем ты встречаешься со мной, зачем тогда все это, если тебя устраивает твой муж?

– Затем. Мне скучно одной, скучно, когда его нет, когда он в своих вечных командировках, а когда возвращается, мне никто не нужен. Понимаешь? Если бы не встретила тебя тогда, то ждала бы его дома и никогда не осмелилась бы изменить, если только мысленно. Но ведь это… не так страшно. А после тебя, я не знаю, как ему в глаза смотреть, но смотрю, хитрю, изворачиваюсь. Не хочу его обижать. Он очень хороший человек и столько сделал для меня! – она тяжело вздохнула и отвела взгляд.

– Понятно: он, значит, хороший, а я – плохой! – Алексея душила обида, он и не мог предположить, что его девушка окажется чьей-то женой. Причем, судя по всему, любимой и желанной. Ревность чуть не захлестнула его с головой: подумать только, какой-то тип, неизвестный ему, прикасается к его женщине. К его!