И даже увидеть друг друга не смогут…

(Личное дело и приключения – на Земле до прибытия на ПС «Рея»

см. в романе «Легенды далекого острова» и в трилогии «Материализация легенды».)

Много раз его спрашивали, почему «Одинокий Волк»…

В работе врача «экстремальных служб» ярко выражено то, что свое решение и последующие действия ты вынужден принимать и делать сам, на свой страх и риск, без подсказок, консультаций и советов. У тебя нет ни времени, ни возможности позвать на помощь. Потом будут критика, «разбор полетов», санкции, оргвыводы… Даже работающие рядом сотрудники – младшие члены бригады, – в такой ситуации часто не помощники, и нередко даже могут оказаться дополнительной проблемой. Ответственность в любом случае на тебе одном – перед людьми, Богом и начальством. И в первую очередь перед самим собой! А сами действия приходится осуществлять часто прямо-таки в чужеродной агрессивной среде (рядом с озлобленной толпой, кричащими родственниками больного, пьяными друзьями пострадавшего – порой готовыми беспричинно разорвать на куски не только тебя, но и всю медицинскую или спасательную бригаду). А если у тебя ПОЛУЧИЛОСЬ, то набежит столько «причастных», что тебя самого отодвинут на самый край или вообще вытеснят. И выпьют «победный» коньяк без твоего участия.

В таких условиях и рождается ВОЛК, – в первый раз, – который не только себя, но и свою бригаду должен защитить от этой среды, и при этом отлично выполнить свою работу, свой долг. Да и наказание, и благодарность получит сам и сполна.

Подобное состояние – единоличного принятия решения и его претворения в реальность – рано или поздно сказывается в быту, в семье и пр. Не все члены семьи и окружающие это могут понять и принять. В таком случае рождается ОДИНОКИЙ Волк – во второй раз.

Рано или поздно появляется в душе желание никому ничего не объяснять, ни на кого не ориентироваться, ни с кем ничего не согласовывать, – уйти и не вернуться. Если тебе понадобится с кем-то поговорить, то всегда есть ветер, солнце, горы или море, которым можно рассказать всё-всё-всё, и всегда быть уверенным, что никто никому ничего не расскажет потом, не воспользуется полученной в минуты твоей слабости информацией. Не подсмеется над твоим рассказом… Если есть желание найти собутыльника, то есть деревья, камни, вершины гор, морские волны, просто очаг в глубине комнаты или пещеры. Им можно наливать или не наливать, обделять или не обделять, – можно даже критиковать, – они не будут ни сопротивляться, ни смеяться, останутся довольны крепостью и вкусов напитков. Если захочешь прекратить разговор или пьянку, то никто не будет удерживать. Никто не будет поучать, давать невостребованные советы, настаивать на своем мнении, обижаться на невнимание к собственной персоне.

Волею судьбы, оказавшись один на один с тяжелым больным в горах, Волков принял не только правильное решение и спас жизнь, но и приобрел лучшего друга на всю жизнь. На всю оставшуюся жизнь друга. Когда он сообщил своей, – жене или женщине, теперь не понятно, – о смерти друга, то она выразилась как-то так, типа «бог дал, бог взял», – без участия и сочувствия. Еще страшнее было позднее, когда эта же женщина почти так же выразилась о смерти его отца. Он сидел как-будто оплеванный, оскверненный, «опущенный». Рюмка водки перед ним на столе оказалась такой горькой, такой противной, что он просто выплеснул ее на пол и… заплакал. Он так до конца жизни и не смог ей простить этих слов об этих двух людях. Родился Одинокий Волк в третий раз.

Если бы это было только одно разочарование… Он просто смотрел перед собой, и душа рвалась из дома на воздух, в горы, где можно рычать, кричать, выть, и при этом не думать, что о тебе после этого будут думать твои домашние, соседи, прохожие. Он стыдился по привычке показывать свои слезы даже тогда, когда слеза на мужской щеке была оправдана, но старался, чтобы их никто не видел. Он потом много раз беседовал с сидящими с ним у костра волками, барсами, лисами. Они слушали его, прижимая голову к лапам, уши к голове, хвосты к земле. Слушали и иногда подвывали в тон его слов.