Мы доковыляли до дороги и стали ловить машину. Остановились сразу две. Вторая – не очень старый «Фольксваген» – понравилась мне больше.

– И где ты раньше был? – сказал я водителю, забираясь с помощью Оксаны на заднее сиденье автомобиля. – Когда такого парня трое жлобов у дороги избивали?

Со стороны мы напоминали подвыпившую парочку, возвращавшуюся домой после бурной вечеринки. Так нас мотало из стороны в сторону, пока мы шли в обнимку по тротуару от остановившегося неподалеку от моего дома такси до подъезда. К счастью, Лидия Ивановна нам по дороге не встретилась, а то на следующий день ей было бы о чем посудачить с соседями.

В моей квартире в коридоре большое круглое зеркало отражало уже не того человека, который утром, хотя небритый и помятый, зато чистый и небитый уходил из дому. Из зеркала на меня смотрел изможденный, грязный человек с изуродованным угрюмым лицом. Повеселились… К заработанной утром при падении на Кетчерской ссадине на пол‑лица на нем наискось добавился отпечаток от подошвы кроссовки доходяги, здорово смахивающий на след от протектора шипованной шины. Господи, и что же я завтра в оправдание по поводу нового украшения на лице детям, а главное, Ивану Сергеевичу скажу?

Ладно, завтра будет завтра, а сегодня ко мне в гости похожая на статуэтку девица заглянула. Таких у меня еще не было. Ну, а раз в моем доме поздним вечером появилась подвыпившая, кажущаяся легкодоступной дама, то и вести себя нужно соответственно обстоятельствам – предельно корректно, значит. Но вначале нужно кое‑что выяснить.

– Вопрос, леди, – сказал я, убирая руку с плеч Оксаны и скидывая обувь. – Кто такой Паша и почему он до такой степени не любит, когда ты ходишь с чужими мужчинами в кафе, что даже приятелям своим наказал бить их смертным боем, ежели они встретят таковых в кафе в твоем обществе?

Нет, девушка ничуть не смутилась. Она небрежно махнула рукой и заявила:

– Так, знакомый один, ухаживает за мной.

Я без посторонней помощи вошел в комнату, которую, к счастью, уходя, прибрала Дашка, и стал стаскивать с себя грязную рубашку.

– Крутой, что ли?

– Вроде того, – Оксана с детским любопытством рассматривала мою обставленную старомодной мебелью квартиру, доставшуюся мне в наследство от усопшей матушки. – Так, значит, живут одинокие мужчины? – поинтересовалась она, уже зная о моем семейном положении из моих рассказов в кафе.

«Что ж, о Паше я сегодня так ничего и не узнаю», – заключил я и скинул наконец рубашку.

– А ты думала, холостяки живут на шикарных виллах с бассейнами с лазурной водой и каждую ночь водят к себе домой девушек? Я не такой! – «В смысле, виллы и бассейна у меня нет», – добавил я про себя. – Ты как, сегодня у меня остаешься? – и я открыто и честно посмотрел на девушку – пусть видит, что таких правдивых глаз не может быть у сексуального маньяка.

Оксана несколько мгновений разглядывала меня изучающим взглядом, сделала, по‑видимому, относительно моих наклонностей положительные выводы и, невинно хлопнув глазками, согласилась:

– Останусь, за тобой уход нужен. Только позвоню маме, предупрежу, что не приду сегодня домой.

Брюки снимать перед девушкой я постеснялся.

– Привет маме, – сказал я, отправился в ванную и там разделся.

Действительно, жаль, что бассейна с лазурной водой у меня нет. Поплавал бы в нем – живо от усталости, а возможно, и от болезненных ощущений избавился бы. Ладно, контрастный душ тоже тонус повышает.

Я искупался и вновь вернулся в комнату. Оксана уже поговорила с мамой и сейчас сидела на моем любимом диване со скучающим выражением на лице и смотрела по телевизору какой‑то фильм. Телевизор был старенький, еще советский, показывал расплывчато, неярко, стыдно мне за него.