Признаться, я не могу по достоинству оценить фигуру женщины, если она одета в джинсы или брюки. В мини‑юбке или без нее – пожалуйста. Но когда изящные линии, изгибы и формы тела скрыты вышеназванным предметом одежды, тут я пас – в упор не вижу достоинств. Видимо, воображение у меня слабо развито.

Но то, что у стоящей передо мной девицы фигурка была ладная, было заметно и в джинсах. Девушка была невысокая, хрупкая, изящная, как статуэтка. Лицо довольно милое, с густыми бровями, большими наивными глазами, маленьким чувственным ртом, хорошеньким носиком. Украшением девицы были длинные, ниже плеч, густые волосы темно‑каштанового цвета. В общем и целом девушка была что надо. И чего я на нее взъелся? В конце концов, она сегодня находилась на Кетчерской, была свидетельницей преступления, а раз уж я решил взяться за расследование этого дела, то она вполне могла мне пригодиться.

– Ладно, давай показывай, где твое кафе, – согласился я.

– Вот и отлично, – обрадовалась девушка, довольно бесцеремонно подхватила меня под руку и потащила по широкой дороге.

– И как же тебя зовут, мой камень преткновения? – поинтересовался я, стараясь шагать не так широко, чтобы дать возможность девушке приноровиться к моему шагу.

– Оксана. Оксана Ветрова, – промолвила девушка, просовывая руку поглубже под мой локоть и заглядывая мне в лицо. – А как вас зовут, я знаю. Игорь Гладышев. Мне полицейский Самохвалов сказал.

– Стукач мент, – резюмировал я, вполне комфортно ощущая себя в качестве кавалера хорошенькой попутчицы, и великодушно разрешил: – Можешь называть меня на «ты».

Мы прошагали до перекрестка и сели в троллейбус, который провез нас по весеннему городу две остановки и высадил на открытом всем ветрам бугре, где, кроме небольшого магазина, авторемонтной мастерской и кафе, других строений не было.

Кафе с красочной вывеской «Сад желаний» – по верху массивных ворот – находилось в котловане и было окружено невысоким кирпичным забором.

Мы миновали небольшую круглую площадку с тремя припаркованными машинами на ней, вошли в калитку и спустились по широким мраморным ступеням в густо засаженный цветами двор, с небольшим фонтаном в центре него. В углу двора находилось подсобное помещение, дальше по периметру располагались кабинеты, за ярко освещенными окнами которых видны были сидевшие за столиками посетители. Негромко звучала музыка. Действительно, приличное место.

С порога одной из дверей, как с летка на поиски нектара, выпорхнула похожая на пчелку официантка с талией такой тонкой, как шпильки ее туфелек. Она процокала к нам каблучками по выложенной асфальтной плиткой дорожке и защебетала:

– Мы рады вас приветствовать в нашем заведении. Пройдемте, пожалуйста, я вас провожу в кабинет.

Покачивая бедрами, официантка прошла в ближайший свободный кабинет. Мы – следом.

Помещение было небольшим, уютным. В нем находились два низких кожаных дивана и низкий же стол, на котором стояла ваза с цветами и два комплекта столовых приборов.

Вильнув соблазнительной частью своего тела, официантка исчезла, а мы с Оксаной в ожидании заказа уселись на диваны и разговорились.

Ветровой оказалось двадцать семь лет, хотя, признаться, я думал, она значительно моложе. Во всяком случае, выглядела она юной. Оксана жила вдвоем с мамой у гостиницы «Космос». Окончила институт иностранных языков, но, как принято нынче говорить, временно не работала (раньше бы сказали, тунеядствовала) и работать, кажется, в ближайшее время не собиралась, ибо в этом особой необходимости не было. Мать Оксаны была какой‑то там элитной портнихой, так что семья материально была обеспечена. Не замужем, что не очень‑то отрадно, так как я предпочитаю иметь дело с замужними, которые не имеют на меня виды. Впрочем, чего это я? Я на нее и сам никаких видов пока не имел.