Может быть, он зря отказывался сразу забрать пациентку к себе – профессиональное чутье подсказывало, что мадам Стоун ошибается ввиду своих застарелых взглядов. Еще двадцать лет назад она могла бы спокойно объявить подобное заключение сразу, наполнить организм пациентки транквилизаторами и нейролептиками, а затем наблюдать, как ослабленное тело цепляется за затуманенное сознание, и послушная куколка спит и живет по строгому расписанию. К сожалению, большая часть коллег была бы с ней солидарна – кроме тех, кто совсем недавно начал работать.


Сейчас же лекарства изменились, исследования шагнули дальше, методы стали точнее – но все еще было слишком хрупким, чтобы говорить о большом продвижении. Схожие симптомы порхали между разными диагнозами, и врачу часто приходилось основываться на словах пациента и однотипных ответах или шкалах – далеко не все можно подтвердить анализами, исследованиями или функциональной диагностикой. Какие-то признаки выделялись сразу – повышенная мнительность, агрессия, неконтролируемые движения вроде тремора… Но Уильям как никто понимал, что его наука слишком молода и плохо развита, чтобы говорить о редких ошибках.


– Здесь свободно? – молодая девушка в белом халате улыбалась, держа поднос с завтраком в руках. Уилл не сразу понял, что она обращалась к нему.


– Да, я уже ухожу.


– Вы же Уильям Тейлор, да? Психотерапевт из того скандального отделения? – она все еще продолжала улыбаться, хотя было что-то отталкивающее в миловидном лице. То ли тяжелый взгляд, наполненный желчью, то неестественность улыбки и слишком слащавый тон. Девушка накручивала каштановую прядь на палец, пытаясь кокетничать. Если бы Тейлор не был связан с психологией – он бы повелся, но чувствовал только отвращение к подобной наглости.


– Да. Прошу прощения, но меня ждут пациенты, – завтрак Уильяма так и остался нетронутым.


– Меня зовут Лина Марс. Я новенькая медсестра в пятом отделении. Буду рада, если заглянете к нам!


– Конечно, – дежурная улыбка, вместо тысячи слов.


Тейлор вздохнул спокойно только покинув столовую. Девушка отчего-то показалась очень неприятной, хотя ничего отталкивающего не сказала. Отогнав сомнения, мужчина медленно прошел по коридору и остановился у лестницы. Он мог прямо сейчас подняться за делом Флоренс или вернуться позже, закончив со своими пациентами… Но ведь их было не так много, да и в их лечении он не сомневался.


В конце концов ощущение, что что-то важное скрывают от него, победило – и Уильям поднялся к нужным дверям. Открыли ему не сразу – подобные отделения имели ряд замков как внутри, так и снаружи – и действительно больше напоминали тюрьму, нежели лечебницу. Санитарка кивнула Тейлору, пропуская его вперед. Только здесь в глазах младшего персонала порой читалось обожествление докторов и раболепие, что исчезало сразу, как те уходили.


Стоун как будто ждала его прихода с самого начала – потертая картонная папка уже лежала на ее столе, поверх всех бумаг. Заполняя очередные ведомости, она не забыла оставить документы для Уильяма поближе к выходу – чтобы он мог их забрать и больше не отнимал у нее время. Мужчина сухо кивнул ей, не вступая в очередной спор, забрал драгоценную папку – и поспешил вернуться на первый этаж.


Отчего-то сердце стучало как бешенное, словно Тейлор делал что-то противозаконное.


К счастью, утром коридоры были пусты – все доктора совершали обходы в своих отделениях, новых пациентов еще не привозили, а сонные дежурные не открывали двери посетителям. Уильям устроился на подоконнике, поглядывая на огромные часы, что висели над окошком справочной – есть примерно полчаса, чтобы поверхностно ознакомиться с делом, а подробности он прочтет уже в своем кабинете к вечеру.