– Мы пойдем прогуляемся.

– Конечно, я же сказал, – просто отвечает он.

В коридоре оживленно – закончилась тренировка одной из групп. Опустив сына, Марина взяла его за руку и повела за собой. Заглянули в первую же приоткрытую дверь. Там танцевала группа молодых ребят, что-то в стиле контемпорари. Все гибкие, изящные, красивые в каждом жесте.

– Простите, вы заблудились? – вдруг обратилась к ним какая-то девушка, которая проходила по коридору. – Детская группа чуть дальше. Хотите, я провожу?

Марина перевела взгляд на сына, подумав о том, что ему это может быть интересно.

– Пойдем смотреть, как танцуют другие детишки?

– Да, – робко ответил Дима.

Сегодня все раздражало. Швырнул документы, на которых не мог сосредоточиться. Нагрубил Катерине, своей подруге и правой руке, за то, что никак не могла подписать контракт с клиентом на их условиях. Организаторы одной выставочной галереи хотели видеть у себя их танцоров, но за какие-то смешные суммы, будто труд танцора до седьмого пота ничего не стоит. Потом еще обжегся горячим кофе, будто сегодня совершенно не его день. А так и было. Потому что сложно давалось держать себя в руках. Хотелось кричать… на Марину. За то, что нарушила его покой. Еще вчера утром все было прекрасно. Обычные дела, привычные заботы, мысли о своей подруге, которой как раз очень скоро собирался сделать предложение, как раз после очередного чемпионата. А сегодня не мог ни делом заняться, ни о Лизе спокойно подумать. Перебивались все мысли, то и дело возвращаясь к Марине. Даже вспомнил, когда они первый раз занимались любовью… первый и последний. Это была следующая ночь после их победы на чемпионате. Она тогда сильно поссорилась с Олегом, вплоть до расставания. А он, как дурак, поверил в это, допустил иллюзию, что Марина может, наконец-то, принадлежать ему.

Такое привычное чувство такта. Всегда на паркете, впервые вот так – в постели. Под ним словно сама Нимфа: невероятная, чертовски красивая, дьявольски сексуальная. Не может на нее наглядеться. На любимом личике муки истинного наслаждения, которое дарит ей он. Царапает плечи своими острыми ноготками. И смотрит на него так, будто влюблена. Ее стоны, как музыка – нежным голосом, тихо, чувственно. А он старается быть аккуратным. Пытается не сбиться с плавного ритма, который ее устраивает, когда хочется сорваться до хрипоты. Ведь победа на чемпионате это уже не его мечта – ее. А его – как раз то, что происходит с ними в данный момент. До дрожи, до перебоя в пульсации сердца. Быть с ней, быть в ней, элементарно любить вот так.

На следующий день Олег приехал к ней мириться с охапкой алых роз. Ползал у ее ног. Вымаливал прощение. Марк знал, что в тот день Марина была крайне растеряна из-за их близости. Она чувствовала себя виноватой. Несла чушь.

– Это все неправильно, – говорила, обхватывая лицо ладонями. – Боже, Марк, что мы наделали?!

А он смолчал. Не хотел грубить.

– Мне так стыдно… – говорила она, глядя ему в лицо.

А он подошел, обнял ее и сказал:

– Ты переживаешь из-за Олега?

– Да! Ведь я… я люблю его. Понимаешь?

Это было больно. Это был настоящий удар в район сердца. Это било по его мужскому эго с силой в центнер. Это породило первые ростки настоящей ненависти. Он-то уже подумал, что их чувства взаимны, что с этого дня все изменится. Ошибся. После такого не хотелось даже встревать. Хочет уйти? Пусть.

– Тогда успокойся, забудь и иди к своему Олегу.

Марина долго смотрела ему в лицо, потом закусила губу и крепко обняла за шею.

– Прости меня. Я очень дорожу нашей дружбой, Марк. Ты как брат мне, самый близкий. Я так тебя люблю…