Когда Мотт ответил, голос его звучал так же бодро, как и ясным днем. Райан представился, но не назвал ни одной фамилии из списка, не попросил еще раз, более досконально, проверить прошлое Тингов, как, собственно, собирался. Он произнес фразу, столь неожиданную для самого себя, что потом на какое-то время лишился дара речи:

– Я хочу, чтобы вы нашли женщину, которую зовут Ребекка Рич.

Ребекка Рич. Мать Саманты.

Только вчера вечером, обедая с Сэм, Райан узнал, что ее мать жива. Больше года он полагал, что она умерла, а Сэм предпочла не прояснять ситуацию.

Нет, это несправедливо. Сэм не вводила его в заблуждение. Он предположил, что Ребекка умерла, исходя из той скудной информации, которой поделилась с ним Саманта.

Вероятно, пути матери и дочери настолько разошлись, что они не разговаривали, не общались и, судя по всему, изменений в их отношениях не предвиделось. «Она умерла. Для меня» – слова Саманты.

Он мог понять, почему: после того, как Ребекка отключила аппараты, поддерживающие жизнь Терезы, Саманта хотела отгородиться стеной от воспоминаний об умершей сестре-близняшке и от матери, которая, она чувствовала, предала их.

– Вы знаете что-то еще, кроме имени и фамилии? – спросил Мотт.

– Лас-Вегас, – ответил Райан. – Ребекка Рич вроде бы живет в квартире в Лас-Вегасе.

– Рич – с одним «и»?

– Да.

– В чем причина, мистер Перри?

– Я бы предпочел не отвечать на этот вопрос.

– Что именно вас интересует?

– Ничего конкретного. Все, что сможете раскопать. Адрес в том числе. И номер телефона.

– Как я понимаю, вы не хотите, чтобы мы обратились непосредственно к ней.

– Совершенно верно. Пожалуйста, она ничего не должна знать.

– Завтра, к пяти вечера.

– Это меня вполне устроит. Все равно я буду занят утром и сразу после полудня.

Райан положил трубку, не зная, сделал ли блестящий ход или поступил глупо. Понятия не имел, будут ли иметь добытые Моттом сведения хоть какое-то отношение к случившемуся с ним.

В одном он, правда, не сомневался: точно так же он поступал в бизнесе, следуя интуитивным догадкам, базирующимся на здравом смысле. Он сумел разбогатеть, потому что всецело доверял своей интуиции.

Если бы Саманта об этом узнала, то решила бы, что он слишком уж подозрительный и недоверчивый. Но, при удаче, инициированная им розыскная деятельность могла остаться для нее тайной.

Райан вернулся в спальню, лег в постель, включил телевизор, нашел классический фильм, «Римские каникулы», с Одри Хэпберн и Грегори Пеком в главных ролях, потом погасил лампу на прикроватном столике.

Привалившись спиной к подушкам, смотрел на экран, но фильма не видел.

Он никогда не просил Уилсона Мотта проверить прошлое Саманты. Он не брал на работу ни одного человека, предварительно не ознакомившись с его подробным досье.

Но Саманта пришла к нему по поручению одного из самых респектабельных журналов, причем статья эта была у нее далеко не первой. Он не видел оснований проверять ее, поскольку она приходила по конкретному поводу и не могла провести с ним больше нескольких часов.

За долгие годы успешной работы в бизнесе ему приходилось очень и очень часто общаться с репортерами. И вред они могли принести только один: неправильно процитировать его слова.

Однако, если проверка Ребекки Рич выявила бы что-то подозрительное, Мотт мог более плотно заняться прошлым Саманты.

Райан разочаровался – не в Сэм, пока у него не было оснований менять отношение к ней, но в себе. Ему нравилось быть с ней. Он ее полюбил. И не хотелось верить, что он допустил ошибку в оценке Саманты, не понял, что она совсем не такая, какой он ее видел.