После кровавого немецкого погрома 1915 года в Москве инженер Нирнзее Эрнст-Рихард Карлович, владевший вблизи Тверского бульвара построенным им самым высоким в Москве десятиэтажным домом.

У двух одиночеств, живших здесь, я бывал. Литературный секретарь писателя Леонова Николай Стор рассказывал, как чуть было не стал секундантом на дуэли Есенина. Москвовед Романовский показал этажерку с книгами о Москве, где были издания, стоившие больше моей месячной зарплаты в газете.

Строение в Большом Гнездниковском переулке, 10 Нирнзее продал за 2 миллиона 100 рублей Рубинштейну. Дмитрий Леонович, он же Львович, которого называли за глаза «Митькой», владел банками, страховыми обществами, акциями влиятельной петербургской газеты «Новое время». Но «умный банкир» чуть было не попал на виселицу. Выкупив акции страхового общества «Якорь», перепродал их шведам и отправил в Стокгольм планы застрахованных сооружений. На границе при досмотре планы вызвали подозрение в шпионаже, отправителя арестовали и передали комиссии генерала Батюшина, охотившейся за изменниками, особенно за теми, кто бы мог откупиться. Рубинштейн владел 300 миллионами рублей клиентов в своих банках. Пять месяцев просидел в тюрьме, по словам генерал-лейтенанта Курлова, «без всяких оснований». Помогли избежать суда по законам военного времени Распутин и Александра Федоровна.

Души не чаяли в Распутине наследник престола Алексей, Николай II и царица. Оставаясь с «Нашим другом» наедине, она никогда не имела с ним интимной связи, о чем ходили упорные слухи по империи. Распутин влиял на политику в России, по его совету смещались и назначались министры. Но «зловещей фигурой», «проходимцем», «юродивым» Григорий Ефимович не был. А был крестьянином из сибирского села Покровского, «матерым человечищем», как выразился не по его адресу Владимир Ильич Ульянов (Ленин), придя в восторг от чтения «Войны и мира» Льва Толстого.

Природа наградила Григория не объяснимыми ни одной академией наук феноменальными способностями. В «Истории Великого Октября» академик Минц утверждал: «Играя на привязанности царицы к сыну, страдавшему от неизлечимой болезни крови (гемофилия – длительное кровотечение из-за несвертываемости крови), Распутин убедил императрицу, что своими “молитвами” он может уберечь наследника от болезни. Распутин втерся в доверие к царице, а через нее влиял на Николая II». На самом деле без молитв Распутин останавливал кровотечение из носа у ребенка, чего не могли придворные врачи, бессильные помочь Алексею.

Память хранила в голове странника, побывавшего на Афоне и в Иерусалиме, Священное Писание. Он мог на равных вести беседу с учеными монахами, иерархами Русской православной церкви. Религиозность совмещалась у него с бурной светской жизнью, ресторанами, кутежами, пением цыган и плясками. За столом он не ел мясо, сладкое, не курил, не любил водку, но мог выпить бутылку мадеры, сохраняя самообладание. В Москве тайные агенты полиции сфотографировали его буйное веселье с цыганами в ресторане «Яр». В.Ф. Джунковский подал снимок Николаю II и лишился должности.

В сорок с лишним лет «старец» обладал сексуальностью подростка и влюбчивостью донжуана. Многие женщины стремились в его постель. Елена Францевна Джанумова, одна из тех, кто устояла под напором страсти Григория Ефимовича, как я установил, жила в Козицком переулке, 2/4, на углу с Тверской. Первая их встреча произошла на Девичьем Поле, в старинном особняке на Большой Царицынской, ныне Большой Пироговской улице, 35, где, приезжая в Москву, останавливался Распутин у богатой поклонницы Анисии Рукавишниковой.