В государстве как Россия, сохранившем непоколебимую, бесспорную и священную власть, лица, облеченные ее полномочиями, менее чем где-либо вправе насиловать законную свободу и прибегать ко лжи и обману, которые служат обычным средством правительств в странах так называемых конституционных. Если что-либо подобное у нас бывает, то это не правило, на которое наши заграничные друзья могли бы ссылаться, а нарушение правила, роняющее достоинство власти.

Но мы сказали не все; наша речь еще впереди. Говорят, что Россия лишена политической свободы; говорят, что хотя русским подданным и предоставлена законная гражданская свобода, но что они не имеют прав политических.

Русские подданные имеют нечто более, чем права политические, – они имеют политические обязанности. Каждый из русских подданных обязан стоять на страже прав Верховной власти и заботиться о пользах государства. Каждый не то что имеет только право принимать участие в государственной жизни и заботиться о ее пользах, но призывается к тому долгом верноподданного. Вот наша конституция. Она вся без параграфов содержится в краткой формуле нашей государственной присяги на верность. Вот наши политические гарантии. Какое же правительство, не потерявшее смысла, может отнимать у людей право исполнять то, что велит им долг присяги? Надобно только, чтобы мы поняли эту конституцию нашу во всей ее силе и умели бы ею пользоваться должным образом в устройстве и ведении наших дел.

Когда не было на свете русской политической печати, не могло быть и речи о ее обязанностях. На свет же могла она явиться только как новый, особый, требуемый временем способ исполнения всеобщей обязанности радеть о пользах Престола и Отечества, ни в чем не разделяя их, дабы держаться на твердой почве и не теряться в бесплодных и опасных отвлеченностях. Другого смысла узаконенная в России политическая печать, обнимающая в своем кругозоре все вопросы государственной жизни, иметь не может.

Всякий, кто за это дело в России серьезно берется, должен сугубо принять на свою совесть долг русского подданного. Для него исполнение этого долга по совести перестает быть случайностью и становится призванием. Он должен быть готов не только давать отпор злу, когда оно само представится, но и выслеживать его, где бы оно ни гнездилось и какую бы личину ни принимало. Вот каким должен быть серьезный политический орган в России. Это не есть путь власти или ко власти; это путь службы по совести.

Никто не обеспечен от ошибок и увлечений, но зато ничьи мнения, в печати или не в печати высказанные, ни для кого не обязательны, тем менее толки частных лиц для власти, которая у нас одна и нераздельна и в своих решениях, безусловно, свободна. Ее верховным решениям русские люди покоряются безропотно, каких бы жертв от них ни требовалось. Но ввиду шага, опасного не для частных интересов, а для самой власти, для великого целого, которому мы должны служить самоотверженно, хорошо ли при полном убеждении оставаться без действия, не стараясь всеми способами к раскрытию дела и к предотвращению вредных последствий?

Правительству полезно быть в непрерывном общении с жизнью и прислушиваться к суждениям с точки зрения своей страны. Было бы очень дурно, если бы лица во власти слышали только то, что говорят чужие люди, не желая знать, что думают и чувствуют свои. Привыкая к чужим воззрениям и руководясь чужими оценками, лица у дел, сами того не замечая, могут очутиться в лагере врагов своей страны и великодушно уступать интересы, им вверенные. Примеры такого невинного предательства, увы, очень нередки…