СЕРГЕЙ

Видели бы вы, как он кидал бедолагу из стороны в сторону, парень уже пытался уползти за ковёр, а Тимоха его за портки и назад!

ТИМОХА

Да ладно, чего там! Вот ваш удивил всех, такой прыжок показал, прямо баттерфляй!

ОТЕЦ

Молодцы! Когда домой вас везут? А то мы ещё недалеко уехали? Можем вернуться!

СЕРГЕЙ

Да, Фёдор Иванович подбросит, так что мы ещё вас догоним!

МАТЬ

Хорошо! Приглашайте его на ужин, я утку поставлю с яблоками, отпразднуем победу! Давайте, целуем!

Она отключает телефон.

МАТЬ

Хорошо, что они так дружат, как братья, прям! Мне уже кажется, что я двойню родила. Эх, дочку бы ещё, да что теперь говорить.

Муж тянет её к себе и целует.

ОТЕЦ

Перестань, всё ты себя грызёшь невесть за что. Там наверху все за нас решили. И парней действительно у нас считай двое, а скоро и пара дочек образуется, ребята то видные!

Она прижимается к мужу щекой и, смахнув слезу, улыбается, глядя на дорогу.

МАТЬ

У тебя на Митрича водки то хватит?! Он ещё вчера тёрся, про соревнования спрашивал. Небось, сидит уже на лавке, встречает!

Машина медленно поднимается по склону холма. Навстречу выскакивает чёрная иномарка с тонированными стёклами и, поднимая клубы пыли, пролетает мимо. Отец крутит ручку, закрывая боковое окно.

ОТЕЦ

Вот шальные! Чего носятся? Неужели охота лишний раз машину мыть и подвеску перебирать.

МАТЬ

Кто это? Неужели Зойкина хахаль коня сменил?!

ОТЕЦ

Или Зойка хахаля!

Смеясь, они вырываются из облака пыли на вершину холма. Отец бьет по тормозам и выбегает на край склона, поросшего тёрном. Внизу в посёлке что-то горит. Чёрный дым гуляет в порывах ветра, накрывая застрявшее у горизонта кровавое солнце. Мать хватает отца за плечо.

МАТЬ

Боже мой, Вова, это ж у нас!

Митрич выливает ведро воды на пылающую шину в середине разбитого парника и, вытерев рукавом разбитое в кровь лицо, бежит к бочке на углу дома. Огонь скручивает листья на ветках с помидорами и огурцами. Соседний парник тоже в двух местах фыркает огнём. Митрич набирает ведра и кидается к нему, расплёскивая воду на старые кирзовые сапоги. Газель влетает в распахнутые ворота. Мать с отцом бросаются к старику.

ОТЕЦ

Что случилось? Кто тебя так? Ну, говори?

МИТРИЧ

Да чёрные, налетели как грачи, да все с палками! Я на лавочке вашей сидел, а тут иномарка с тонированными стёклами, бандитская такая! И главное слова не успел сказать, как один мне по мордасам хрясь! Ну я за лавку то и завалился! Пока встал, они уже всё крушат, резину твою подожгли. Я им: «Что ж вы делаете, ироды..?» Тут другой уже ногой меня пнул, и говорит: «Передай лётчику привет от Алика!»

Отец открывает ворота гаража и заводит Уаз Патриот. Мать бросается к нему.

МАТЬ

Не надо, Володь! Давай в полицию позвоним! Их быстро поймают!

ОТЕЦ

Звони! И старика перевяжи! Больше ничего не трогайте! Тушить тут уже бестолку!

Он наступает на педаль газа, и машина, прыгая по кочкам, несётся по полю, в сторону соседнего холма.

Заводной восточный мотив, дым конопли и громкий гогот вырываются из открытых окон иномарки. Быстро приближаются тополя прикрывающие шоссе. Алик на переднем сидении, затянувшись, передаёт косяк водителю и отчаянно барабанит по торпеде в такт музыке. Через секунду в его дверь влетает УАЗ, и всё в машине встает с ног на голову. Однако, крутанувшийся пару раз, она снова оказывается на колёса. Отец вылезает из дымящегося джипа с монтировкой наперевес. Из иномарки вываливаются двое, в руке одного бита, другой сжимает нож. Водитель пытается открыть заклинившую дверь, Алик не двигается, уткнувшись залитым кровью лбом в стекло.